Тайная жизнь Сталина

Как и для многих людей XIX — ХХ веков, иудео-христианский Бог для Сталина умер еще в юности, когда он ступил на стезю марксизма. Умер в его душе , но это не значит, что он исчез из его вечно сомневающегося разума и был вычеркнут из сознания и памяти. Минуя этапы внутренней эволюции, отметим сейчас только то, что он уже в зрелые годы обозначил для себя в качестве базовой точки опоры. Такой «опорой» стала идея аннигиляции, взаимного уничтожения при соприкосновении разума и чувства, превращение в «ничто» положительных и отрицательных жизненных полюсов.

«Бог — перекресток всех человеческих противоречий», — сделал вывод Франс. Сталин согласно подчеркнул его и направил две стрелки. Одну к тезису Франса: «…существование бога есть истина, подсказанная чувством. Это заключение не покажется удивительным для тех, которые полагают, что человек создан для того, чтобы чувствовать, а не познавать. Каждый раз, как его разум приходит в столкновение с чувством, разум оказывается побежденным». Второй стрелкой закольцевал уже эти два тезиса, а сбоку, слегка ерничая, приписал: «Куды ж податься!»

Затем откликнулся на насмешливое замечание Франса громогласным «ха-ха!» по такому поводу:

…

«Воздают благодарность богу за то, что он создал этот мир, и воздают ему славу за то, что он создал другой мир, совершенно отличный, где вся неправда этого мира будет исправлена».

И наконец, от того же тезиса о Боге как перекрестке всех противоречий направил третью стрелку к собственному пониманию сути противоречия: «Разум — чувства ». А уже от этого вывода направил еще одну, четвертую карандашную стрелку к нижнему полю страницы, где подвел окончательный итог: «Неужели и это тоже?! Это ужасно!» [69]. Плюс-минус обведены кружком так, как символически обозначают в физике электрические заряды. «Ужасно!» — значит, несмотря на все насмешки и ерничанье, его устрашил этот абсолютный ноль? Из этой записи видно, что мысль о «ничтожестве» того бытия, где разум уничтожается чувством и — наоборот, приходит к нему далеко не в первый и не в последний раз. Что же его так устрашило? Похоже, разгадка находится все в той же книге Франса. На одной из страниц он заявил: «Большая разница — думать, что смерть приведет нас к разгневанному богу, или вернет в небытие, из которого мы вышли.

Как вы это понимаете? Есть люди, которые больше боятся небытия, чем ада» [70] (выделено мной. — Б.И. ). Последнюю фразу Сталин отчеркнул на полях. И его можно понять: ад — это все же существование, и не самое безнадежное. Небытие — абсолютное, безвозвратное Ничто, и оно — «ужасно».

Я думаю, я убежден, что здесь, как на дне сказочного океана, спрятана разгадка самой глубокой тайны сталинской души. Это тайна безграничной внутренней свободы, которой он почти достиг, став беспрецедентно неограниченным властителем. Точнее, он стал неограниченным властителем, когда понял, что чувства, благодаря которым спонтанно рождается в душе человека Бог (совесть, сострадание и т. д.), рационально уничтожаются критическим разумом, но и он, в свою очередь, уничтожается чувствами (Богом). Не будем упрощать — перед нами не знакомый материализм и тем более не гуманизм в его крайних проявлениях, когда человек не просто приравнивается к Богу, а, порождая его, возвышается над ним. Пока выскажу только в качестве догадки, что как в молодости, так и в зрелые годы, всю жизнь Сталина грызли сомнения: а не является ли Бог такой же реальностью, как и человек? Он всячески избегал открытых высказываний на этот счет, но категорически запрещал выписывать в свою личную библиотеку атеистическую литературу, брезгливо называя ее «антирелигиозной макулатурой» [71].По правде сказать, она почти вся была низкопробной. Но и к церкви как организации он, став властителем, относился с холодным прагматизмом. Со времен семинарского детства он знал истинную цену многим земным пастырям.

Сталин, страшась своей же собственной мысли, демонстрирует рисунком свое понимание полной свободы. Это свобода от любых последствий своих поступков, кем бы они ни порождались — его разумом (человеческим) или его чувствами (божественным). Сталкиваясь в реальности, они взаимно уничтожаются, как электрические заряды. Поэтому незачем и не на кого оглядываться: ни на Бога, ни на человечество. Абсолютно свободен! От добра и зла, от чувства вины за то и другое. Все, что он делал, вся его жизнь была посвящена достижению, а затем удержанию абсолютной личной свободы. Конечно, не все так прямолинейно и просто.

Полностью освободиться от чувства вины и раскаяний, как и любому человеку, ему не удастся никогда. Так же как освободиться от Бога. И тому мы найдем немало отчетливых свидетельств.