Тайная жизнь Светы

Вот он всегда такой! Даже не сделав и пары шагов внутрь, лезет в огромный рюкзак, чтобы достать внушительных размеров кость своему псу.

– Держи! Приятного аппетита.

– Она что, от динозавра?

– Почти.

– Здрасьте! Мог бы и предупредить!

Голос с лестницы, ведущей на второй этаж, где находятся две небольшие спальни и открытая терраса, заставляет нас обоих обернуться. Мужчина расплывается в улыбке и распахивает объятия.

Я проснулась. Рассвет уже вовсю играл зайчиками на стене, папа похрапывал, мама раскуталась, свесив с кровати ступню с идеальным бордовым маникюром.

Понимая, что больше все равно не усну, пошла в душ. После высушила волосы феном, тщательно уложив, сделала самый лучший в моей жизни макияж, долго не могла определиться, что надеть. В итоге остановилась на белоснежном платье в пол из летящей ткани. Почти как свадебное, интересно, когда я его купила, не могу вспомнить.

Я была спокойна, шутила за завтраком, перешептывалась с мамой о нашем женском, обсудила ее новую стрижку, раньше было не до этого. Когда приехал Дима – мы вместе договорились ехать на вынесение приговора –радостно улыбнулась и чмокнула его в щеку. Тот посмотрел как на свихнувшуюся и поинтересовался:

– У тебя что, нервы окончательно сдали?

– Нет, с чего бы?

– Прости, но для текущих событий ты что-то слишком довольная. Или знаешь то, чего не знаю я?

– Да нет. Откуда? Просто уверена, что все будет хорошо.

– Дай Бог.

Я развернулась к окну, пряча улыбку. Я была спокойна. И не потому, что устала бояться и переживать. Просто сегодня мне приснился очень хороший сон, который, я чувствую это, является вещим. Он показал мне грядущее, а, значит, все будет так, как нужно. Ведь молодой мужчина, вернувшийся домой – это наш с Кириллом сын.

Эпилог. Каждый имеет право на свой покой

Простая пятиэтажка, которую еще не успели снесли власти Москвы, утопала в зелени. Пожилая женщина встретила нас возле подъезда, не утерпела.

– Здравствуйте! Надежда Викторовна?

– Да-да, я! Это вы мне звонили?

– Да. Давайте присядем.

Разговор с матерью Виты, девочки, чей дух вот уже много лет обитает возле места своей гибели, был долгим. Представившись кем-то вроде медиума, что, впрочем, недалеко от истины, я тщательно подбирала слова, чтобы объяснить, зачем вообще явилась.

– Знаете, ваша дочь очень вас любит и скучает, но ей необходимо, чтобы вы ее отпустили. Только так она обретет покой.

– Но как же я ее забуду? – бледно-голубые глаза наполнились влагой. – Это же мой ребенок.

– Она навсегда им и останется! Не нужно ее забывать. Нужно смириться. Поверьте, так будет лучше и для вас и для нее.

– Но как? Почему?

– Так устроен мир. Я клянусь, что говорю правду.

Возле подъезда остановилась полицейская машина, из которой выбрались двое: Тоша и парень лет пятнадцати.

– Гоша! Гошенька! – старушка бросилась к нему, обливаясь слезами, схватила, прижала к груди. – Господи, горе ты мое, ты где был?!

– Ба, прости меня, я обещаю, что больше не сбегу!

– Слава Богу, вернулся! Милый мой!

– Как я понимаю, Надежда Викторовна, это и есть ваш внук? –  Антон пожал руку Кириллу, стоящему чуть поодаль и подошел к нам.

– А кто ж еще! Неугомонный он у меня. Товарищ милиционер, где же вы его нашли-то?

– Где-где… Сам потом расскажет. А ты, парень, точно больше бегать не будешь?

– Честное слово! Ба, прости меня!

– Ну, вот и славно, – Антон подошел ко мне, похлопал по плечу. – Знаешь, Светка, ты очень интересный человек. И я все еще так и не  понял, что случилось с твоим сатанистом!

– Ничего, – я не отрывала глаз от причитающей женщины и чумазого мальца. – Он исчез, секту разогнали.

– Ага! Что-то ты темнишь, мать! Напомни мне с тобой как-нибудь кофе выпить. Если твой будет не против. Что, захомутала актерчика, да? Красотка! – мужчина рассмеялся, махнул рукой и, забравшись в служебное авто, газанул в сторону шоссе.

А я все смотрела на то, как обнимаются бабушка и внук, и сама еле сдерживала слезы. Что поделать, первый триместр беременности – дело такое, никогда не знаешь, когда накроет.

Лола сдержала обещание и нашла все, что нужно. Гоша, про которого говорила девочка – ее племянник, сын младшего брата. Сорванец рос в не самой благополучной семье, и еще в детском саду его взяла под опеку бабушка. Чуть повзрослев, он начал искать родителей,  которые сейчас уже совсем спились. Потеряв дочь, Надежда Викторовна, как это, к сожалению, иногда случается, «перелюбила» единственного теперь ребенка, избаловала, и ничего хорошего из этого не вышло.

– Ваша дочь обязательно обретет покой, – прошептала напоследок, приобняв все еще плачущую женщину за плечи. – Как только вы сами его найдете.

Я взглянула на небо. Видишь, Лола, наша с тобой гештальт наконец завершен. Ты тоже можешь быть спокойна. Надеюсь, после освобождения твоей души за чертой нашлось теплое местечко.