Тайная жизнь цвета

Красители «розового» типа получали, смешивая пигмент органического происхождения – ягоды крушины, экстракт дрока и т. п. – с неорганическим материалом вроде мела, который придавал красителю плотность. Они были разных цветов – встречались, например, «розовые» зеленые, «розовые» коричневые и даже «розовые» розовые (цвета розы) – но по большей части они были зеленовато-желтыми[249]. И если светло-красный цвет в конце концов получил свое имя, то светло-зеленый и светло-желтый так и остались чаще всего безымянными (в некоторых языках, включая русский, для обозначения синего и светло-синего используются разные слова). Большинство романских языков удовлетворились производными от названия цветка – розы. Правда, в английском имя этому цвету, возможно (хотя точно это не известно), дал другой цветок – Dianthus plumarius – гвоздика перистая, в английском также называемая pink.

Розовый тем не менее цвет не только нежных лепестков и платьев принцесс. Одетые (или не совсем) в шелка цвета молодого лосося, женщины XVIII века на картинах таких мастеров кисти стиля рококо, как Франсуа Буше и Жан-Оноре Фрагонар, выглядят совершенно уверенными в своей привлекательности (конечно, эти картины сложно сравнивать с феминистскими плакатами). Подлинным воплощением этого была мадам де Помпадур, фаворитка короля Франции Людовика XV и образцовая консьюмеристка, изрядно поспособствовавшая популярности ярко-розового севрского фарфора. Дерзкий, породистый розовый всегда был в фаворе у женщин с сильным характером. Это был любимый цвет редактора модных журналов Дианы Вриланд, называвшей его «индийским цветом морской волны»[250]. Итальянка Эльза Скиапарелли, дизайнер модной одежды, создавшая понятие «прет-а-порте», дочь французского аристократа светская львица Дэйзи Феллоуз, также отдавшая дань работе в модных журналах, и, наконец, Мэрилин Монро, которая в представлениях не нуждается, – все они сделали ярко-розовый «шокирующий» цвет (см. здесь) излюбленным оттенком женщин XX века, желавших, чтобы их видели и слышали.

Сегодняшние имиджевые проблемы розового частично связаны с нападками феминисток на старомодный сексизм. Его воспринимают одновременно и инфантильным, и – с тех пор как художники впервые смешали кармин, охру и белила, для того чтобы изобразить на холсте обнаженную натуру, – сексуальным. Подавляющее большинство обнаженных фигур в живописи – женские. В 1989 году 85 % коллекции обнаженной натуры музея Метрополитен были изображениями женщин, в то время как картины женщин-художниц составляли лишь 5 % от всей коллекции. В недавней статье арт-группа Guerrilla Girls, пропагандирующая разнообразие и равноправие в мире живописи, заявила, что с тех пор это соотношение только ухудшилось[251]. Борьба против розового как цвета, овеществляющего женщину, получила неожиданную поддержку в 1970 году, после открытия свойств одного из оттенков розового (см. здесь).

Недавно обнаружилось, что товары для женщин – от одежды до мотоциклетных шлемов и подгузников – обычно стоят дороже, чем аналогичные, практически ничем не отличающиеся продукты для мужчин и мальчиков. В ноябре 2014 года госсекретарь Франции по правам женщин Паскаль Буастар потребовала ответа на вопрос: «Le rose est-il une couleur de luxe?» – является ли розовый цветом роскоши? – когда выяснилось, что дисконтная сеть Monoprix продает упаковки из пяти одноразовых бритв розового цвета за €1,80. Упаковка из десяти одноразовых синих бритв при этом стоила €1,72[252]. Этот феномен получил название «розовый налог». Цветовые предпочтения, возможно, и поменялись за прошедший век, но, похоже, жизненные перспективы мальчиков по-прежнему более радужны.

Розовый Бейкера – Миллера

Во второй половине 70-х годов XX века города США захлестывали волны насилия и наркотической зависимости. Поэтому, когда в конце 1979 года один профессор заявил, что обнаружил средство, снижающее у людей агрессивность, вся нация навострила уши. Секрет, как сообщил Александр Дж. Шосс на страницах журнала Orthomolecular Psychiatry («Ортомолекулярная психиатрия»), заключался в расслабляющем воздействии ярко-розового цвета.