Тайная жизнь великих композиторов

Аарон был пятым ребенком Харриса и Сары Копленд (фамилия отца была Каплан, и он ее англизировал), еврейских иммигрантов из Литвы, входившей в Российскую империю. Поселившись в Бруклине, Копленды открыли универмаг с умеренными ценами, а сами жили над магазином. Харрис музыкой не интересовался, но Сара играла на пианино, а их дочь Лорин увлекалась оперой. Лорин и познакомила Аарона с нотной грамотой; впрочем, познания сестры в музыке младший брат исчерпал за полгода. В восемь лет он сочинял песни, аккомпанируя себе на пианино, в одиннадцать взялся за оперу под названием «Дзенателло»[51]- правда, бросил, сообразив, что для полновесной партитуры двух аккордов, имевшихся в его распоряжении, явно недостаточно. Несколькими годами позже он записался на заочные курсы по композиции, но толку от самостоятельных занятий было мало, и в конце концов Аарон уговорил родителей дать ему денег на платные курсы по композиции и теории музыки на Манхэттене.

С целью подзаработать Копленд играл танцевальную музыку в бруклинских оркестрах, но, в отличие от своего современника Джорджа Гершвина, популярная музыка никогда не входила в его профессиональные планы. Копленда привлекал исключительно концертный зал, а не бродвейская сцена. В 1921 году он отправился в Париж изучать модернистскую музыку, на которую американские консерватории и колледжи в то время смотрели косо. В Париже Копленд попал к Наде Буланже (1887–1979) замечательному преподавателю; среди ее студентов впоследствии числились Берт Бакарак, Чарли Паркер, Леонард Бернстайн и Куинси Джонс. Буланже обучался и традиционному контрапункту Баха, и модернистски новациям Равеля и Стравинского. В Соединенные Штаты. Копленд вернулся в 1925 году в полной боевой готовности работать композитором.

В качестве профессионального композитора он по началу бедствовал, пробавляясь случайными заказами и еще более редкими стипендиями. К счастью, худенький от природы Копленд легко умещался в крошечных студиях и на диванах своих друзей. Великую депрессию он пережил, не наделав долгов и не впав в совсем уж крайнюю нищету.

Дружил Копленд в основном с творческими личностями: поэтами, композиторами, писателями и художниками Многие из них были гомосексуалистами, Копленд тоже был геем, причем он не делал из этого секрета. Друзья отмечали, что, благодаря приятию собственной сексуальности, он был счастливо избавлен от чувства вины и мыслей о собственной ущербности, нередко посещавших геев в начале двадцатого века. Один из приятелей сказал о Копленде: «Он примирился с самим собой и поэтому смог прими риться с окружающей действительностью».

В конце 1930-х годов Копленду открылись несколько областей для приложения его композиторских умений. Первой была музыка для кино. Начал Копленд с документального фильма «Город» (1939), повествующего о проблемах обитателей крупных городов и привлекшего широкое внимание публики и прессы. Много денег на «Городе» Копленд не заработал, но доказал, что способен работать в кино. Следующим фильмом стала экранизация романа Джона Стейнбека «О мышах и людях». Режиссер Льюис Майлстоун предоставил Копленду полную самостоятельность, целиком положившись на его вкус и разумение, — в отличие от многих других режиссеров, которые не колеблясь кромсали, перекомпоновывали и даже переписывали музыку за композиторов. Когда в 1939 году фильм выпустили на экраны, Копленда номинировали на премию Оскар в двух категориях.

Успех повысил престиж Копленда, ему начали платить по 15 000 долларов за фильм. Он писал музыку к фильмам «Наш городок» (1940), «Северная звезда» (1943), «Гнедой пони» (1949) и «Наследница» (1949). Но работа в кино порой оборачивалась тяжкими недоразумениями. Режиссер «Наследницы» Уильям Уайлер велел студийному композитору разбавить изысканные темы Копленда сладенькими популярными мотивчиками. В результате, по словам композитора Андре Превена, складывалось впечатление, будто «в консервной банке с бобами ты вдруг находишь бриллиант».

Второй сферой деятельности стал балет. В 1938 году труппа «Балет Караван» заказала Копленду музыку к балету «Билли-Кид», своего рода жизнеописанию «вольного стрелка» с Дикого Запада. За вдохновением Копленд обратился к фольклорной музыке — в частности, к ковбойским песням типа «Ого-го, ти-йи-йо, поспешайте, телятки». Затем, когда «Русский балет» застрял в Нью-Йорке без средств к существованию по причине военного времени, хореограф труппы Агнес де Милль заказала Копленду еще один ковбойский балет под названием «Родео» (1942). Копленд создал ошеломляющую музыку, особо следует отметить адаптацию народной скрипичной мелодии «Бегство Бонапарта» для эпизода с танцем хоудаун[52].

ПРЕДСТАВ ПЕРЕД КОМИССИЕЙ СЕНАТОРА ДЖОЗЕФА МАККАРТИ, КОПЛЕНД ВЕЖЛИВО УКЛОНИЛСЯ ОТ ДАЧИ КАКИХ-ЛИБО ПОКАЗАНИЙ. ОН НЕ НАЗВАЛ НИ ОДНОГО ИМЕНИ, А НА ВСЕ НАВОДЯЩИЕ ВОПРОСЫ ОТВЕЧАЛ: «Я КАК-ТО ОБ ЭТОМ НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ».