Читаем Тайная жизнь великих композиторов полностью

Тайная жизнь великих композиторов

Приготовления заняли не один год. Сопрано Леонтина Прайс почти год прожила чуть ли не затворницей, готовясь к роли Клеопатры. Дзефирелли с размахом оформил сцену, разместив там громадного сфинкса и массивные пирамиды. 19-метровая поворотная платформа, сконструированная для смены декораций, вышла из строя за неделю до премьеры, и во время спектакля ее вращали рабочие сцены, наряженные в костюмы древних египтян. Живые животные, включая трех лошадей, двух верблюдов и слона, производили за кулисами такой шум, что заглушали оркестр. На премьере постоянно что-нибудь сбоило. Софиты включались не тогда и не там, где следовало, и первый выход Прайс на сцену был окутан мглой. Затем по ходу действия певице полагалось появиться из пирамиды, но дверь пирамиды заклинило, и Прайс пела свою арию, оставаясь невидимой для публики. Самое же печальное заключалось в том, что экстравагантность Дзефирелли была абсолютно противопоказана строгой, изящной музыке Барбера.

Полная катастрофа.

А СТРУННЫЕ — ЗВУЧАТ!

Барбер не ожидал провала и воспринял случившееся болезненно. Верно, он и раньше читывал отрицательные рецензии на свои произведения и сталкивался со снисходительным к себе отношением, но в целом в его карьере один успех следовал за другим. Теперь же о фиаско «Антония и Клеопатры» международная пресса растрезвонила на весь мир, и это было унизительно.

Переживал Барбер и по иному поводу: Менотти решил проводить больше времени за пределами Соединенных Штатов, что означало продажу их любимого «Козерога», особняка на северной окраине Нью-Йорка. Даже купив квартиру на Манхэттене, Барбер не утешился. «Я чувствую себя бездомным», — говорил он. Его образ жизни в последние годы вызывал беспокойство у друзей и близких: Барбер слишком часто просиживал в одиночестве и слишком много пил. Он пытался заняться йогой, изучал буддизм, но из угнетенного состояния так и не выбрался.

В 1978 году у него обнаружили множественную миелому, рак плазматических клеток; Барбер прошел несколько курсов химиотерапии, но болезнь не отступала. Композитор умер 23 января 1981 года.

Еще при жизни Сэмюэл Барбер наблюдал, как его «Адажио для струнных» становится одним из самых популярных произведений мировой классической музыки. В пронзительной печали «Адажио» отразилась скорбь миллионов, хоронивших Франклина Делано Рузвельта и оплакивавших гибель Джона Кеннеди. Это произведение и по сей день находит широкий отклик, а режиссер Оливер Стоун увековечил «Адажио», сделав его основной музыкальной темой фильма «Взвод», повествующего о войне во Вьетнаме. Бывший рядовой первого класса Барбер, никогда не участвовавший в боях, наверное, удивился бы, узнай он, что под его музыку разворачиваются едва ли не самые кровавые военные эпизоды в истории кино.

СОКРУШИТЕЛЬНОЕ СОЛО НА ВИОЛОНЧЕЛИ

В 1950 году английская фирма «Декка рекордз» предложила Барберу записать его Концерт для виолончели с оркестром. Партию виолончели исполняла прославленная Зара Нельсова, поражая мастерством присутствующих — в частности, оркестровых виолончелистов, отлично понимавших, насколько трудна для исполнителя эта музыка.

Когда Нельсова блестяще справилась с особенно сложным пассажем, один из «рядовых» виолончелистов, внезапно вскочив на ноги и выкрикнув: «После того, что я услышал, я не достоин больше играть!» — схватил свой инструмент и разбил его о край сцены. Щепки и обломки разлетелись по всей студии.

Оркестр в ужасе затаил дыхание, Нельсова побелела, как полотно. И вдруг оркестровая виолончельная группа разразилась хохотом. Оказалось, это была шутка. Музыканты купили дешевый инструмент на распродаже вещей из ломбарда и договорились, что в определенный момент кто-нибудь из них его сокрушит. Нельсова отнеслась к их выходке как к высшей похвале со стороны коллег, и запись продолжилась.

МУЗЫКА ДЛЯ ШРЕДЕРА И СТРУННЫХ

После торжественного исполнения Второй симфонии в военное время, Барбер не успокоился на достигнутом. Усмотрев в партитуре существенные, как ему казалось, просчеты, он уже в 1947 году принялся переписывать симфонию, и в 1948-м ее сыграли в новой редакции. Барбер был доволен. «Наконец-то все хорошо», — говорил он.

Впрочем, вскоре он опять разочаровался в своем произведении. В 1964 году Барбер пришел к выводу, что симфония попросту никуда не годится, иначе ее исполняли бы много чаще. Одержимый мыслью о дурном качестве этой музыки, Барбер отправился в музыкальную библиотеку своего издателя Густава Ширмера и собственными руками изорвал на кусочки все партитуры симфонии до единой — больше она никогда не прозвучит!

Барбер полагал, что уничтожил все копии, однако в 1984 году на складе издательства Ширмера в Англии нашлась вся партитура целиком. Новозеландский симфонический оркестр записал симфонию, а в 1990 году Ширмер заново издал партитуру. Словом, к композитору опять не прислушались.