Тайная жизнь влюбленных

Я уехал из городка, потому что я — гей. В таком маленьком городке, как Морано, непросто быть геем, хотя там очень красиво и улицы пахнут древесным дымом, ты можешь ходить куда и когда угодно, и никто тебя не прогонит. Дело не в неприятии, а в практической стороне. Времена изменились. В Морано, если тебя любят, все другое отступает на задний план. Моя бабушка знает, что я влюбился в мужчину (я с ним давно расстался) и поехал за ним в Рим, да так и живу здесь уже четыре года.

Может быть, на склоне лет я вернусь в наш городок. Может, найду человека, с которым смогу совершать длинные неспешные прогулки по горам. Там очень красиво.

Морано любил голландский художник Мауриц Эшер. В тысяча девятьсот тридцатом году он сделал гравюру нашей деревни на японской рисовой бумаге. Она висит в Национальной галерее Канады.

Еще в нашей церкви есть полиптих Бартоломео Виварини пятнадцатого века: остов старого замка на вершине горы, монастырь, старинные домики, вмурованные в скалу, и общественный сад с бьющим фонтаном, где собираются подростки и объясняют друг другу, как устроен мир.

Скорее всего, Изабелла подозревает, что я знаю правду. У меня не хватает смелости заговорить об этом, даже если бы я мог на одном дыхании произнести, что все равно ее люблю. А вообще, я не вижу особого смысла в правде: она приносит не меньше горя, чем ложь.

Пять лет назад Изабелла сказала нам, что все ее родные умерли и она нашла фотографию с надписью на обороте, когда разбирала бабушкины вещи.

До встречи с нами она пробыла в городке два дня. Приехала за несколько дней до Рождества. Повсюду царило праздничное настроение. Ночью шел снег, утром с гор повеяло ароматом деревьев, но уже к обеду повсюду стоял запах выпечки. Жители вывесили рождественские украшения. Дети ходили по улицам с глазами, обращенными в небо, их восхищение витало в воздухе.

Изабелла добралась вечерним поездом до Спедзано-Альбанесе. Выпив кофе с круассаном, поймала попутку в Кастровиллари. Мужчина, который подвез ее, позвонил своему младшему брату и попросил подбросить девушку в Морано-Калабро. Он только что сменился с ночной смены и должен был отвезти дочь в школу.

— Она приехала из Америки, ищет свою семью, — сказал он брату, и это заинтриговало их бабушку, которая обычно подслушивала разговоры внуков, сняв трубку в другой комнате. Представляю, как тяжело ей было молчать за ужином.

Изабелла появилась в городке после полудня. Она замерзла и зашла погреться в церковь Кьеза ди Мария Магдалена. И уснула на твердой скамье. Когда она проснулась, рядом с ней сидел человек со слезящимися глазами. Он спросил, зачем она приехала.

Изабелла показала ему снимок Луиджи и Лючианы. Он обнял ее и рассказал, что его мать умерла, когда ему было шесть лет. Мужчина сказал, что ему было так плохо, как будто Бог отнял часть его самого.

В то время Изабелла практически не говорила по-итальянски. Она поняла не все, что он рассказывал, но обняла его в ответ. Его искренность произвела на нее глубокое впечатление. Изабелла и мужчина со слезящимися глазами вместе пошли к инспектору полиции, у которого был доступ к регистрационным книгам. Тот жил в небольшом каменном доме на Виа Кьяззиле. Мужчина со слезящимися глазами постучал. Из окна второго этажа высунулась белая голова.

— Я смотрю новости, а у жены разыгралась мигрень, — поморщился ее владелец.

Мужчина со слезящимися глазами взволнованно объяснил причину визита.

— Секундочку, — сказал полицейский инспектор, закрывая окно.

Через несколько минут начался снег. Затем инспектор, в полной униформе, включая медали за храбрость, тихо закрыл дверь своего дома и повел их в здание, где хранились регистрационные книги. Мужчина со слезящимися глазами указал на медали инспектора и поведал о спасении двух мальчиков из замерзшего пруда в шестидесятые годы. Изабелла спросила, где они сейчас.

— В Коста-Рике, — ответил инспектор. — На днях получил от них рождественскую открытку.

Около трех часов ночи инспектор ткнул пальцем в пыльную книгу.

— Я нашел твою семью. Позвоню им на рассвете.

Они втроем пили вино возле обогревателя, пока небо не посветлело.

Изабеллу за всю ее жизнь столько не обнимали и не целовали. Отдел гражданских записей стал сценой великой радости. Дети семейства гадали, что подарить ей на Рождество. Мужчина со слезящимися глазами ушел домой последним.

На следующий день после Рождества в дверь семейства постучали полицейский инспектор и мужчина со слезящимися глазами. Инспектор объявил, что произошла ошибка, Изабелла не имеет никакого отношения к их семье. Поднялся жуткий переполох. Послали за Изабеллой. Самый младший ребенок так расплакался, что это стало его первым воспоминанием.

Она вновь пошла в отдел регистрации гражданских актов.