Тайник

Паскис прошел через грязную кухню, благоухающую гнилыми овощами, миновал тускло освещенный коридор и оказался в темной гостиной. Шторы были задернуты. В комнате царил золотистый полумрак, который создавали лампы, накрытые массивными янтарно-желтыми абажурами. Паскису сразу стало жарко.

— Значит, вы ищете мистера Граффенрейда.

Таких толстых женщин Паскис еще не встречал.

Подробности фигуры были скрыты под широким бесформенным одеянием, которое, однако, было заполнено до отказа. Волосы на большой круглой голове зачесаны назад. Она полулежала в кресле, тяжело откинувшись на спинку.

— Да-да. Надеюсь, вы сможете предоставить мне сведения, которые помогут определить его теперешнее местопребывание.

Женщина посмотрела на него как на какое-то необычное насекомое.

— Теперешнее местопребывание, — задумчиво повторила она.

— Мм, да.

В комнате было душно. Паскис смотрел, как в золотистом свете плавают пылинки.

— Вряд ли смогу вам помочь. Я ведь уже сказала: от него ни слуху ни духу уже лет семь.

— Ах как жаль. Хм, да.

Перспектива уйти несолоно хлебавши совсем расстроила Паскиса, и он временно потерял способность соображать.

— Тогда, может быть, вы знаете, чем занимался мистер Граффенрейд?

Женщина громко фыркнула, что привело ее плоть в волнообразное движение, затухающее где-то в складках безразмерного одеяния.

— Мистер Паскис, у нас в Низине никогда не спрашивают, кто чем занимается, а если случайно узнают, то держат язык за зубами и не болтают об этом.

Паскис закашлялся. Женщина безучастно наблюдала за этим процессом.

— А как насчет его знакомых? — спросил Паскис, справившись с приступом. — К нему кто-нибудь приходил?

Женщина нахмурилась и слегка отвернула голову. Он все понял.

— Благодарю вас, мадам, что вы уделили мне время. Весьма признателен.

Паскис повернулся, чтобы уйти. Он был огорчен, но одновременно чувствовал облегчение. От жары у него кружилась голова. Он заметил, что на лбу у женщины появилась испарина. Или она была с самого начала? Возможно, за ее показным спокойствием скрывалась какая-то трагедия? Эта мысль заставила его взглянуть на нее по-новому. Это не было сочувствием — скорее он перестал испытывать неловкость. Оставался еще один важный вопрос.

— Вы не посмотрите на две фотографии, которые я принес с собой?

Она не ответила, только опустила подбородок, что, вероятно, означало согласие. Паскис вынул фотографии Граффенрейда из двух его дел. Сначала он показал женщине фото из более старой папки.

— Это мистер Граффенрейд, — сразу же сказала она.

— Вы уверены?

Она молча посмотрела на него, и он протянул ей второе фото — то, на котором был человек с неестественным взглядом.

— Никогда не видела его раньше.

— Может быть, он приходил к Граффенрейду? Его друг или знакомый?

— Может быть, но я никогда его не видела.

Паскис прошел восемь кварталов, прежде чем удалось поймать такси. Это его крайне утомило. Сев на заднее сиденье, архивариус закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Критическую массу информации всегда следовало приводить в надлежащий порядок. Правда, до критического предела было еще далеко. Но теперь он по крайней мере знал, как выглядит Рейф Граффенрейд. Тогда кто изображен на втором фото? Фамилия Дерч, фигурирующая в обоих делах в виде пометки на полях, явно принадлежала детективу, который вышел в отставку несколько лет назад. Эта пометка означала, что Дерч не занимался этим делом, а просто сообщил некую информацию клеркам, которые добросовестно внесли это в документ. А кто такой Ферал Базу? Почему он удостоился особой пометки, если его роль в этом деле была весьма незначительной?

Паскис понимал, что любые попытки упорядочить столь отрывочные сведения ни к чему не приведут. Систему можно выстроить только при наличии достаточной информации. А пока у него имелись одни вопросы.

За два квартала до дома Паскиса, в престижном районе Капитолия, такси наткнулось на полицейское заграждение.

— Господи, — сквозь зубы процедил таксист. Он свернул налево, чтобы объехать оцепленную территорию, но и там все было перегорожено.

— Можете высадить меня здесь, — предложил Паскис.

Перед оцеплением стояла толпа людей, пытавшихся разглядеть, что происходит в соседнем квартале. Извинившись, Паскис стал пробиваться вперед. Путь ему преградили два дюжих полисмена весьма агрессивного вида, помахивавших дубинками.

— Извините, — обратился к ним архивариус, — меня зовут Артур Паскис, и мне надо попасть к себе домой. Я живу здесь за углом, в соседнем квартале.

— Проход закрыт, — буркнул полицейский, стоявший слева. На его круглом красном лице застыло недовольное выражение.

— Заткнись, — вмешался второй. — Как, вы сказали, вас зовут?

— Э-э… Артур Паскис.

— Боже правый! Дэнни, это же мистер Паскис. Сэр, вы живете на улице Синклер?

Паскис кивнул. Синклер как раз пересекала перекрытую полицейскими улицу.

— Конечно, мы вас пропустим.

— Спасибо, — сказал Паскис. — А что там случилось?

— Бомба, сэр. Кто-то кинул бомбу в окно дома в двух кварталах отсюда. Разворотило весь фасад.

— О Боже! А чей это дом?

— Яна Блока, сэр.