Тайник

— До которого, — заметил он, — было как до луны пешком. Да ты бы все равно не продержалась на доске так долго, чтобы удариться обо что-нибудь, разве что уснула бы на ней.

Они рассмеялись, без всяких усилий выковав новое звено в цепи общих событий, которая соединяла прошлое с настоящим.

«Так оно и бывает между людьми, у которых есть что-то общее, — подумал Сент-Джеймс — Так и бывает».

Он перешел через улицу и оказался у штаб-квартиры полиции острова Гернси. Внушительных размеров стена, сложенная из тесаных камней, испещренных прожилками полевого шпата, окружала здание, два крыла которого, одно короткое, другое подлиннее, украшали четыре ряда окон, а на крыше развевался гернсийский флаг. Войдя в приемную, Сент-Джеймс представился и вручил дежурному констеблю свою визитку. Не будет ли офицер любезен направить его к главному следователю по делу об убийстве Ги Бруара? Или, если это невозможно, к главе пресс-службы департамента?

Дежурный изучал визитку, а выражение его лица ясно указывало на неизбежность некоторого количества звонков через пролив с целью выяснения личности этого специалиста по судебной медицине, который только что свалился им на голову. Но это даже к лучшему, ведь звонки пойдут в столицу, в прокуратуру, или даже в университет, где Сент-Джеймс читал лекции, а значит, все пути перед ним будут открыты.

Процедура заняла минут двадцать, заставив Сент-Джеймса торчать в приемной и раз пять перечитать все содержимое доски объявлений. Однако время было потрачено с толком, потому что главный инспектор детектив Луи Ле Галле сам вышел к Сент-Джеймсу и лично проводил его в общую комнату, просторное помещение с коваными потолочными балками. Раньше это была часовня, а теперь оборудование различных отделов полиции чередовалось с картотекой, компьютерными столами, досками объявлений и полками с посудой.

Разумеется, детективу Ле Галле очень хотелось знать, почему столичный специалист по судебно-медицинской экспертизе интересуется делом об убийстве на острове Гернси, тем более что оно уже благополучно закрыто.

— Убийцу мы поймали, — сказал он, скрестив на груди руки и опустившись всем своим весом, внушительным для человека столь небольшого роста, на край стола.

Вид у него был скорее любопытный, чем настороженный.

Сент-Джеймс решил рассказать все как есть. Брат обвиняемой, которого, вполне естественно, потрясло случившееся с его сестрой, обратился в американское посольство, надеясь, что его представители за нее вступятся, но, когда эти надежды не оправдались, он обратился за помощью к Сент-Джеймсу.

— Американцы сделали все, что положено, — возразил Ле Галле. — Не знаю, чего он еще ожидал. Кстати, он и сам был под подозрением. Хотя и остальные тоже. Все, кто был на той вечеринке у Ги Бруара. Накануне убийства. Он пригласил половину острова. И если это нельзя назвать осложняющим обстоятельством, то тогда их просто не существует, можете мне поверить.

Ле Галле продолжал говорить, не давая Сент-Джеймсу вставить и слова, как будто знал, что тот немедленно воспользуется его обмолвкой насчет половины острова. Он рассказал, что его люди допросили всех, кто присутствовал на празднике, предшествовавшем убийству, но ни тогда, ни позже никаких обстоятельств, могущих поколебать изначальное предположение следствия, выявлено не было. Любой, кто ускользнул бы из Ле-Репозуара рано утром так, как это сделали Риверы, вызвал бы подозрение.

— А у других гостей было алиби на время убийства? — спросил Сент-Джеймс.

Ле Галле вовсе не имел это в виду. Однако когда все улики были собраны, выяснилось, что то, чем занимались в момент смерти Бруара все остальные, не имело никакого отношения к убийству.

Улики против Чайны Ривер были очень серьезны, и Ле Галле, казалось, доставляло удовольствие их перечислять. Четверо офицеров выехали на место преступления и прочесали там все, а команда патологоанатомов обследовала тело. Эта Ривер оставила на месте преступления след: отпечаток подошвы, правда, частично перекрытый стеблем морской травы, но зато в бороздках на подошвах ее ботинок были найдены песчинки, полностью совпадающие с образцами крупного песка с пляжа, и те же самые ботинки совпадали с найденным следом.

— Она могла побывать там и в другое время, — сказал Сент-Джеймс.

— Могла. Верно. Я знаю эту историю. Бруар позволял им бродить где вздумается, когда не водил их сам. Но вот чего он точно не делал, так это не запутывал ее волос в молнии своей спортивной куртки. Да и об ее одежку он вряд ли голову вытирал.

— Какую одежку?

— Черную такую штуку вроде одеяла. С одной пуговицей у горла и без рукавов.

— Плащ?

— А его волосы на нем были, причем именно в таком месте, где и оказались бы, если бы она обхватила его сзади и держала. Глупая корова не догадалась даже щеткой по нему пройтись.

— Способ убийства… немного необычный, как вы считаете? Как это можно поперхнуться камнем? Если он не проглотил его сам по какой-то случайности… — начал Сент-Джеймс.

— Вот это, черт возьми, вряд ли, — перебил Ле Галле.