Тайник на Кутузова

Вернувшись за стол, попыталась придать своему лицу беспечное выражение. Но сама продолжала напряженно думать. Первое, что мне хотелось сделать, – смыться от этой странной дамы, будь она убийца или нет. Возможно, надо было просто встать и уйти, но я почему-то этого не сделала. Было такое ощущение, что я сижу на стуле с магнитом, с которого очень трудно встать. К тому же, чего греха таить, я ее боялась. Теперь, после всего случившегося, она начала казаться мне не просто странной. Теперь она казалась мне ненормальной. А от ненормального человека можно ожидать чего угодно. Но тем не менее я решила осторожно завести разговор по поводу ужасного убийства. Ведь если она причастна к этому делу, непременно как-то себя выдаст.

– Бедный малый, – вздохнула я, глядя куда-то вдаль. – Я даже не узнала, как его зовут...

– Жалко, конечно, – согласилась Катрин, но потом добавила: – Но от мужчин в жизни одни неприятности.

«Одни неприятности» прозвучало с какой-то особой злостью в голосе, будто ее всю жизнь бросали и обманывали неверные мужья.

– Почему же? – просто спросила я, не делая акцента на том, как это было сказано.

– Потому что они никогда не поймут женщину!

Это было сказано так, что у меня похолодела спина. Катрин, как мне показалось, потемнела лицом. Видимо, при любом упоминании о мужчинах ей делалось нехорошо.

– Ни один мужчина не сможет дать женщине то, что может дать ей женщина, – сказала она и накрыла мою руку своей.

Ага, приплыли. Для полного счастья мне не хватало только лесбиянки! Причем ненормальной!

Я машинально взглянула на ее руку, и тут меня действительно охватил ужас. Под светлым лаком ее ногтей проглядывало что-то темно-бурое. И если учитывать, что картошку она не копала никогда в жизни, не говоря уже о сегодняшнем утре, то это могло быть только кровью.

Высвободив руку, я посмотрела ей в глаза. А потом тихо спросила:

– Зачем ты его убила?

Катрин откинулась на спинку кресла и усмехнулась.

– Я? – спросила она, театрально вскинув брови. – Труп у тебя в номере. К тому же ты убежала с места преступления, что в полной мере доказывает твою вину.

– Ах, какая же ты зараза! – прошипела я, начиная понимать, что к чему. – Я сейчас же пойду в полицию...

– И там же останешься, – закончила она за меня. – Я, между прочим, в отеле не зарегистрирована. Никто меня там не видел. А вот тебя видели с молодым человеком незадолго до убийства. К тому же вы явно не поладили, и он ушел. А потом... труп. Ну?

Труп трупом, но я не могла понять одного: при чем тут я?

– Что тебе от меня надо? – спросила я, глядя на нее в упор.

– Ты уедешь со мной, и никто ничего не узнает, – просто сказала она и опять попыталась погладить меня по руке.

Выдернув руку, я тихо воскликнула:

– Да ты просто ненормальная!

– Возможно. – Катрин равнодушно пожала плечами. – А на тебя повесят убийство.

– Я не пойму – ты его убила ради того, чтобы шантажировать меня?

– Я его не убивала. Ты его убила.

Мне вдруг показалось, что сейчас мне действительно станет плохо. Вот это история! Натуральное французское дерьмо! Какие там пираты – все отдыхают, когда на тебя самым нахальным образом вешают убийство незнакомого тебе человека, да еще откровенно об этом сообщают. Что делать, я действительно не знала. Но я прекрасно понимала, что времени у меня мало – это раз. Во-вторых, никаких альтернатив на выбор. Надо было что-то делать, причем быстро. И я, сорвавшись с места, кинулась вон из кафе. Скажу честно – я плохо понимала, что делаю и почему. Какой-то необъяснимый порыв! Выбежав на тротуар, я поняла, что моя сумочка – последнее из оставшихся у меня личных вещей – осталась в кафе, на столике. А в сумочке были мои документы, телефон, деньги... Но не возвращаться же за ней, в самом деле?

Краем глаза я видела, как Катрин тут же кинулась за мной. Я надеялась, что она останется в кафе. Но, увы, все складывалось как нельзя хуже. Причем, несясь за мной, она сигала через стулья и бордюры с проворностью профессионального атлета. Ужаснувшись тому, что она бежит за мной, я кинулась напрямик, плохо разбирая, куда несусь. И выбежала на дорогу... Последнее, что я помню, – это оглушающий визг тормозов, глухой удар, боль и моментальная темнота...

Глава 4

– Очнитесь... Вы меня слышите?

Голос звучал издалека, и я подумала, что, наверное, это ангел. А я на небесах. Не могу же я попасть в ад, в самом деле?

– Вы слышите? – Голос ангела звучал все настойчивей, потом он начал трясти меня за плечо.

Удивившись столь странному отношению небесного жителя, я нехотя приоткрыла глаза. И увидела мужчину лет пятидесяти, с бородой и в белом халате. На ангела он был похож ровно столько же, сколько я на ежа.

– Вы кто? – поинтересовалась я у незнакомца, удивляясь слабости и глухости своего голоса.

– Ветеринар, – ответил тот и повернулся к кому-то, кто стоял сзади него.

– Ну, как она? – спросил некто.

– Нормально, – сказал ветеринар. – Пусть полежит пока. Утром будет как новенькая.