Тайник Русского Севера

Ведь, перечисляя через запятую «потомство Иафетово»: варяги, шведы, норвеги, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, венецианцы и прочие, Нестор-летописец почему-то не говорит что варяги — это шведы или норвеги (хотя в летописном перечне все они стоят рядом и даже раньше руси). Ибо для русского летописца, как и для всех русских людей той эпохи, было абсолютно ясно: варяги — никакие не шведы и не норвеги, а такие же русские люди как они сами — коль скоро даже переводчиков для общения не требовалось. Еще Михайло Ломоносов в яростном споре с немецкими норманистами-русофобами, подвязавшимися в Российской академии наук, указывал на отсутствие в русском языке хоть каких-то варяжских слов. Ответ на вопрос, заданный Ломоносовым, напрашивался сам собой: никакого собственно варяжского языка, тем более из числа скандинавских, никогда и в помине не было. Ибо варяги — это русь, но не в смысле принадлежности какому-то неведомому иноземному племени, а в смысле славяно-русского происхождения их самих и языка, на котором они говорили.

Можно назвать их и племенем, но, скорее всего, это особое воинское братство — прообраз будущих рыцарских орденов. Жили они в основном на побережье Балтийского (Варяжского) моря, были хорошо организованы и сплочены, обладали богатым опытом во всех областях хозяйственной жизни, торговли, государственного управления и особенно — воинского искусства (рис. 17а). Потому-то и обратились в 862-м году новгородцы к Рюрику с братьями, как бы сказали сейчас, за организационной помощью. И русские варяги охотно и плодотворно поучаствовали в становлении Руси.

Впоследствии варяжская дружина, насчитывая иногда до шести тысяч гвардейцев, служила при дворе византийских императоров. Здесь их тоже всегда считали только русскими. Между прочим, когда дотошные греки спрашивали: «Откуда же вы, варяги?», — те, не задумываясь, отвечали: «Из Тулы…» Ничего себе ответ, если вдуматься. Однако под Тулой, про которую во всеуслышание говорили во дворцах Царьграда, подразумевалась древняя Гиперборея (Туле). Так, может быть, русские варяги и есть последние гиперборейцы, хранители традиций погибшей арктической прародины? Быть может, в их социальной структуре отчасти сохранились и архаичные черты древнеарийского кастового сословия. Почему бы не предположить, что варяги — это транфармированный вариант одной из одной из классических каст кшатриев? Ведь она как раз и объединяла правителей, воинскую аристократию и дружинников!

* * *

Историки-снобы подчеркнуто высокомерно и чуть ли не с брезгливостью относятся к попыткам свести генезис древних народов к отдельно взятым предкам или родоначальникам, рассматривая это исключительно как акт мифопоэтического творчества. Но факты говорят о другом. Никто ведь не усматривает ничего крамольного в высказываниях типа: «Иван Грозный взял Казань»; «Петр Великий построил Петербург»; «Суворов перешел через Альпы»; «Кутузов разгромил Наполеона». Каждому ясно: хотя речь идет о событиях, связанных с деяниями больших масс людей, символизируют их в каждом конкретном случае отдельные личности. Так было в прошлом, так будет всегда. Кроме того, родословие во все времена начиналось с какой-то точки отсчета, и к ней всегда привязывалось конкретное лицо — пусть даже легендарное.

Подобную обобщенную до символа смысловую нагрузку несут и библейские утверждения, вроде: «Сыновья Ноя, вышедшие из ковчега, были: Сим, Хам и Иафет. <…> И от них населилась вся земля» (Быт. 9, 18–19). Сказанное относится и к сыну Иафета и внуку Ноя — Моску (Мосоху). Имя это в разной вокализации встречается и Библии, и у вавилонянина Бероса, и у Иосифа Флавия. Отсюда (а также через чешские и польские хронографы) оно попало в русские летописцы, а затем и в самое прославленное русское историческое сочинение, выдержавшее до XIX века 30 (!) изданий, — «Синопсис». От имени Мосоха (Моска) впоследствии образовались наименования: Москва — сначала река, затем и город на ней, Московия, московиты, москвитяне, москвичи. А. И. Асов удачно объясняет происхождение имени Моск от протославянского и древнерусского слова «мозг»: в устной речи две последние согласные становятся глухими, и все слово звучит как «моск».

Порядок и очередность (что раньше — что позже) в летописании важны, но не абсолютны. Разные источники излагают русскую этнологическую легенду по-разному. Версия Мазуринского летописца такова: