Тайник Русского Севера

«Персы не сооружают изображения и алтари и совершают жертвы на высоком месте, рассматривая небо в качестве Зевса. Они почитают также Солнце, которое они называют Митрой. <…> Они совершают жертвоприношение в чистом месте после посвятительной молитвы. Жертвенное животное украшено венком. Маг, который совершает над ним ритуал, режет животное на части, а они [молящиеся персы. — В.Д.] берут свою долю и ухолят, не оставляя никакой доли Богам. Они говорят, что Божеству нужна душа жертвы, и ничего больше. Но они, согласно некоторым, кладут сальник в огонь.

Они делают различие между огнем и водой в способах жертвоприношения. Для огня они кладут сухие поленья без коры, добавляют жир сверху и зажигают снизу, выливая на него масло. Не дуют в него, но обмахивают его. Того, кто дунет в него или положит мертвое тело, или испражнится, они убивают. Для воды, когда они приходят к озеру, реке или ручью, они выкапывают яму и убивают над ней жертву, заботясь о том, чтобы в воду, около которой они находятся, не брызнула кровь, так как они могут ее тем самым осквернить. Затем, разложив по порядку куски мяса на миртовых или лавровых ветках, маги касаются их пучком прутьев и поют гимн. Совершая возлияние маслом, смешанным с молоком и медом, но не в огонь или воду, а на землю».

Но прапредки иранцев родом с Севера, их Полярная прародина описана в Авесте, там же рассказано и о климатическом катаклизме — резком похолодании, вынудившем ариев мигрировать на юг. Следовательно и культовые традиции они принесли с Севера — именно такие, какие прочитываются в археологических памятниках Ловозёрских тундр. Кроме того, имеется известие античных авторов о том, что Зороастр — основатель древнеиранской религии — также прибыл в район нового расселения иранцев с Севера, переплыв огромное море (Ледовитый океан?), и случилось это за 6 тысяч лет до Платона.

Выявленные и идентифицированные в Ловозёрских тундрах святилища ландшафтного типа органически вписываются в общемировую традицию развития религиозных воззрений и отправления культа. Да и строительной практики вообще! Хорошо известно, что первоначально человек не столько создавал жизнесферу, сколько приспосабдивался к природной среде и окружающему ландшафту. Естественные феномены — ущелья и склоны гор, пещеры и гроты, удобные берега рек и озер — во все времена становились как надежным убежищем, так и объектами поклонения. Последними могли стать любые природные особенности — возвышенности и, наоборот, углубления, провалы, проходы и лазы под землю; источники воды — ключи, колодцы, реки, озера и даже само море (океан); рощи, лесные поляны, отдельные деревья или камни и т. п. Так, наши предки-язычники (как о том говорится в Несторовой летописи) до введения христианства поклонялись рощам, колодцам и рекам.

Особенно почитатлись горы — во всем их богатстве и многообразии. Быть может, бессознательно это было связано с тем, что горы становились единственно надежным местом спасения во время всесокрушающих и уничтожающих всё живое потопов. В памяти уцелевших подобное могло запечатлеться чуть ли не на генетическом уровне. Потому-то горы и обретали статус «вселенскости» (Мировая гора и, в частности, Меру). Им поклонялись всем вместе и по отдельности. Они служили путевыми ориентирами и опорными точками миропредставления. Они же (или их выдающиеся ландшафтные особенности) чаще всего становились объектами поклонения — реального (там, где горы есть) или же мысленно-символического (там, где сохранялась лишь память о горах). Вот почему жертвоприношения так часто совершались в горах, а там, где их нет, — просто на лоне природы. В разных культурах, но во все времена соблюдалось то, что хорошо выражено в стихотворных строках тибетского устава: