Тайник Великого князя

На ее последнюю реплику Геннадий уже ответить не мог. Едва коснувшись головой мягкой подушки, брат уже через секунду крепко спал. Ольга же села, забравшись с ногами в кожаное кресло в гостиной, и взяла в руки зеленый старинный томик Нового Завета, подаренный еще ее бабушке, Надежде Васильевне, выпускнице Оренбургской частной женской гимназии с дарственной надписью Дионисия, епископа Челябинского, начальницы гимназии М. Комаровой-Калмаковой и учителя протоиерея Петра Сысуева, успешно окончившей курс «июня 3 дня 1914 года». Ольга открывала любимые страницы. Сначала – 154-ю, озаглавленную: «Отъ Иоанна святое Благовествование». Потом – заложенную давным-давно маленькими фотографиями бабушки и двух ее сестер главу 8, стих 43, прочла шепотом: «Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего». На предыдущей странице почти на память, изредка заглядывая в текст, повторила вслед за стихом 34: «Иисусъ отвечалъ имъ: истинно, истинно говорю вамъ: всякий, дълающий грехъ, есть рабъ греха». Задумалась немного, мысленно повторив про себя прочтенные строки, а затем быстро перелистнула вперед с десяток-другой страниц, чтобы заглянуть в страницу, загнутую не ей когда-то уголком, видимо, в силу особой важности ее содержания. «Что это? Ага, как раз то, по всей вероятности, что мне сейчас нужно. „Второе соборное послание святаго апостола Петра“. „Скорей всего, так оно и есть“. Вот, например, стих 14. „Глаза у нихъ исполнены любострастия и непрестаннаго греха; они прельщаютъ неутвержденныя души; сердце ихъ приучено къ любостяжанию: это сыны проклятия“. „Господи, – подумала Ольга, закрывая томик, – как же все это происходит, как же повторяется все и в нашей жизни. Какую страницу ни открой, все будет не в бровь, а в глаз. Все по существу, по делу, как будто с нашего посткоммунистического общества весь его психологический опыт списан и не тысячи лет назад, а прямо сегодня. Вот, открываю, к примеру, любую страницу Писания, и тут же нахожу ответы на вопросы, которые меня сейчас волнуют, трогают, тревожат ежеминутно“.

С этими мыслями она вновь раскрыла зелененькую книжицу с золотым крестом на обложке – потрепанную временем и руками читавших ее. Начала читать полушепотом чуть дальше, стих 15: «Оставивъ прямой путь, они заблудились, идя по следамъ Валаама, сына Восорова, который возлюбилъ мзду неправедную». Следом за этим 16: «Но былъ обличенъ въ своемъ беззаконнии. Безсловесная ослица, проговоривъ человеческимъ голосомъ, остановила безумие пророка (Числ. 22, 23–24)».

«Это надо еще суметь понять, осмыслить все, – решила Ольга, вновь закрыв драгоценный томик Нового Завета. Потом, нажав пальцем правой ноги на кнопку, выключила торшер и в темноте встала перед своей любимой иконой, тоже наследством бабушки Надежды Васильевны, с изображением Христа маленьким ясноглазым мальчиком с кудрявой головкой, и трижды истово перекрестилась, произнося слова выученной ею когда-то „Молитвы последних оптинских старцев“, подаренной ей еще в студенческие годы монашкой во время посещения истфаковцами одного из монастырей то ли Подмосковья, то ли близлежащей к Москве области, наверное, Калужской. Лица ее она не запомнила совсем, а вот сложенный вчетверо листок бумаги, к которому в последнее время она стала обращаться довольно часто, навсегда остался у нее.

«Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, прощать и любить. Аминь», – она громко, вслух, с выражением прочла последний абзац молитвы, каждое слово которой вспоминала чуть ли не каждый день, а почему, и сама не знала, да и не пыталась себе это объяснить.

После этого ежевечернего ритуала с чувством исполненного долга Ольга отправилась в спальню и еще долго ворочалась с боку на бок, вспоминая нынешний вечер и восстанавливая в памяти все прочитанные сегодня строки Священного Писания и молитвы. Только под утро, немного успокоившись после капель Зеленина, она провалилась в глубокий сон. Незадолго до этого, уже в полудреме, почему-то вспомнила пару строчек из прочитанного братом перед сном отрывка новомодного стихотворения: «Он в любви / Она готовит ужин…» – и подумала, что такие строки, как эти, нынешние молодые люди пишут, возможно, очень сознательно. Причем отталкиваясь от канонов классической поэзии, которая, как им кажется, абсолютно никак не передает современного настроения.

Глава шестая НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА ИСКУССТВОВЕДА АНДРЕЯ КУРЛИКА