Тайники души

– Вам еще что-нибудь нужно? – спросила я, собирая вещи.

– Да, я должен отблагодарить вас, миссис Уайатт.

– Ну что ж, вы сделаете это, если скоро поправитесь.

Я уже вышла за двери, как вдруг остановилась пораженная. Я ему не представлялась. Медленно обернувшись, я спросила:

– Откуда вы знаете мою фамилию?

Гейб отвел глаза и буквально на долю секунды стал похож на Джимми, когда тот таскал печенье из коробки и я заставала его за этим занятием. Затем наваждение прошло. Мужчина слабо улыбнулся и объяснил:

– Я прочел вывеску снаружи и предположил…

– Ах да, конечно…

Я знала, о чем он говорит. Давным-давно, в лучшие, счастливые годы, мой свекор написал на амбаре: «Сады Уайатта. Фрэнк Уайатт и сыновья». Содрогнувшись, я подумала о том, что уже нет ни Фрэнка, ни его сыновей.

– Так вас действительно зовут миссис Уайатт? – спросил Гейб застенчиво.

– Да, но называйте меня Элиза.

Я едва успела убрать йод и бинты, как в дом ворвались дети, даже не сняв обувь и разбрасывая повсюду тонны снега.

– Мама! Мама! Пойдем скорее! – загалдели они разом, вцепившись мне в юбку.

– А ну перестаньте! Вы весь пол перепачкали! Только посмотрите, какая грязь!

Я попыталась вытолкать их обратно на крыльцо, но они не слушались. Судя по поведению детей, явно что-то стряслось.

– Так, успокойтесь, пусть Джимми мне расскажет, что случилось.

Мальчик едва переводил дух – наверное, он бежал.

– Мы катались на санках вниз с холма за домом тети Батти… Она вышла и пригласила нас помочь убрать снег… Сказала, что заплатит и все такое. Мы пошли за ней, и она все называла меня Мэтью, хотя я говорил, что меня зовут Джимми…

– Она ведьма? – ни с того ни с сего спросила Бекки.

– Нет! – воскликнула я. – Конечно нет! С чего ты взяла?

Малышка посмотрела на старшего брата.

– Да я просто пошутил, – ответил он, похлопав ее по плечу. – В общем, я думал, что тетя Батти хочет, чтобы мы расчистили дорожку к дому, но она сказала, что нужно расчистить снег, который внутри дома!

Я вспомнила, как свекор твердил о том, что тетя Батти совсем без ума, и предупреждал, чтобы мы держались от нее подальше. Я лихорадочно пыталась придумать, как бы объяснить это детям.

– Видите ли, тетя Батти немного…

– Но, мама, она оказалась права! У нее в доме был снег!

– В доме? Скажите на милость, как он туда попал?

– Не знаю. Но пойдем с нами. Там его слишком много, нам не управиться!

Я надела пальто, старые башмаки Сэма и подумала, что, скорее всего, во время метели дверь в доме у тети открылась и туда намело снега.

Когда мы поднялись на холм и внизу показался коттедж тети Батти, мне стало ясно, что дело вовсе не в открывшейся двери. Под тяжестью снега крыша кухни обвалилась, словно верхушка недопеченного пирога.

Было заметно, что кухню достраивали намного позже. Сам коттедж был каменный, а крыша пристройки явно была сделана кое-как.

Мы подошли к входу, и тетя Батти впустила нас. За долгие годы, прожитые в доме мужа, я ни разу здесь не была. Я вошла и остановилась, от изумления открыв рот. Коттедж был чистеньким и очень уютным. На окнах висели кружевные гофрированные занавески, было полно вязаных шерстяных пледов. Это не совсем то, чего ожидаешь, входя в дом старой дамы.

Стены коттеджа от пола до потолка были увешаны полками. Каждый сантиметр был заставлен книгами. Мне показалось, что у тети Батти книг больше, чем в библиотеке Дир Спрингса. На нижних полках я заметила желтые стопки «Нэшнл джиогрэфик мэгэзин». Возле печи стояло кресло-качалка, рядом – радиоприемник, сверху – цветок в горшке.

Посреди комнаты, которая, наверное, была когда-то столовой, стоял огромный деревянный письменный стол. Такой ожидаешь увидеть в шикарном банке или в изысканном адвокатском бюро. К столу прилагался вращающийся стул, отделанный черной кожей. Пишущая машинка, стоявшая на столе, была куда больше и современнее той, что носил в рюкзаке мистер Арфи.

В доме стоял пронизывающий холод, и крошка тетя Батти, похоже, натянула на себя всю одежду, какая у нее только была.

– Ты принесла спички, лапочка?

Я нахмурилась.

– Какие спички?

– Обыкновенные. Я просила молодого Мэтью принести немного спичек. Мои остались в кухне, и я не смогу до них добраться, пока мы не уберем весь снег. А огонь погас, как видишь! Жмурке и девочкам не очень нравится сидеть в такой стуже!

Жмуркой, должно быть, звали недовольную собачонку, тявкавшую и рычавшую с тех пор, как мы пришли. Она пугала Бекки до смерти, и малышка вцепилась в мою ногу, как обезьянка.

Но никаких «девочек» я не заметила. Конечно, с того места, где я стояла, была видна лишь разрушенная кухня. Я поняла, что не удастся закрыть кухонную дверь и сохранить тепло в прихожей и спальне. И конечно, готовить тут тоже было невозможно.

Правда заключалась в том, что этот дом был больше не пригоден для жизни.

Я знала, что мне предстоит сказать, и у меня возникло чувство, будто крыша коттеджа обрушилась прямо мне на голову. Я глубоко вдохнула, взяла тетю за руку и заговорила так медленно и деликатно, как только умела.