Тайники души

Именно так, с точки зрения Робин, все и выглядело. Тем не менее остатки здравого смысла подсказывали ей, что в нарисованной мрачной картине чересчур много театрального, чтобы отражать истинное положение дел.

Ее странному хозяину, похоже, доставляло болезненное удовольствие пугать ее, сгущая краски и намеренно выставляя себя с худшей стороны. Робин не понимала причин такого поведения, но инстинктивно чувствовала, что этот человек не таков, каким хочет казаться.

А что до собаки… Она уже имела возможность убедиться, что Гарм великолепно выдрессирован, а сейчас, отделенный от нее толстыми стенами дома, и вовсе не опасен.

И этот дом, так напугавший ее в первые минуты… Робин была уверена, что уже разгадала его тайну и что тайна эта сродни тайне его владельца. И тот, и другой снаружи выглядели совсем иначе, чем внутри, и различие это — она была убеждена — было создано намеренно, чтобы охранить свой покой. Внешняя неприветливость этого человека и его жилища служили скорее средством обороны, чем нападения.

Здесь мне нечего бояться, заключила Робин и уже смелее обратилась к своему молчаливому собеседнику:

— Мистер… не припомню вашего имени…

— А я не припомню, чтобы называл его… — откликнулся тот, не выказывая ни малейшего желания представиться.

Робин, хотя и ожидала чего–то подобного, почувствовала себя уязвленной. По крайней мере, этот человек мог вспомнить о хороших манерах!

— …или чтобы вы называли мне ваше, — с нажимом закончил он.

Робин почувствовала себя неловко. Брошенное мысленно обвинение в невежливости могло с тем же успехом относиться и к ней самой. Но тут в ней заговорило тайное упрямство. Действительно, решила она, нет никакой необходимости в знакомстве. Вполне достаточно будет вежливо попрощаться. Ну, может быть, еще попросить проводить ее до машины…

Робин поднялась, вновь надевая шляпку.

— Уже становится поздно, — сказала она, глядя в окно, где белесый туман начал приобретать тускло–серый цвет. — Мне нужно сегодня успеть добраться до места.

На самом деле шансы отыскать дом Люка Харрингтона в этой пелене были совершенно ничтожными, и Робин собиралась добраться до ближайшей гостиницы или хотя бы другого, более гостеприимного дома, откуда можно было бы позвонить Дотти.

— Надеюсь, помочь мне добраться до машины не противоречит вашим принципам? — поинтересовалась она, видя, что мужчина не сделал ни малейшей попытки подняться, чтобы проводить ее. — Боюсь, у Гарма могут появиться возражения, если я выйду из дома одна.

— Могут, — спокойно согласился он. — Я бы на вашем месте не рискнул проверять это.

Робин молча ждала, что последует. Если она правильно разгадала его характер, то он должен хотеть избавиться от ее общества не меньше, чем она — от его. Наконец, пробормотав что–то похожее на ругательство, мужчина поднялся со стула и шагнул в ее сторону.

Телефонный звонок, особенно пронзительный в тишине кухни, заставил Робин вздрогнуть. Мужчина тоже остановился и повернул голову к висящему на стене аппарату. Некоторое время оба молчали, глядя на разрывающийся от звона телефон.

— Звонят, — не выдержала наконец Робин.

— Я слышу, — спокойно ответил хозяин дома, по–прежнему не двигаясь с места.

— Вы что же, не собираетесь брать трубку? — спросила она.

— Не сейчас, — ответил он. — Возможно, позже.

— Но это может быть важно, — настаивала Робин. Она всей душой желала, чтобы странный незнакомец хоть в чем–то повел себя как нормальный человек.

— Если это действительно важно, я узнаю об этом, — отрезал он.

Звякнув в последний раз, телефон замолчал. Мужчина, удовлетворенно кивнув каким–то своим мыслям, подошел к аппарату, который, словно того и ждал, принялся звонить снова.

— Вот опять! — заметила Робин.

— Ну разумеется, — проговорил он, протягивая руку к трубке. — Десять звонков, затем повесить трубку и перезвонить снова. Наш семейный пароль.

— Ваш семейный… О–о–о!

Робин почувствовала себя глупо. Ничего удивительного не было в том, что этот человек, так тщательно оберегающий свой покой, нашел способ защитить себя и от лишних телефонных разговоров. К тому же она никак не могла вспомнить, действительно ли телефон звонил десять раз.

— А если звонков будет не десять? — стала допытываться она.

Мужчина досадливо вздохнул и прикрыл ладонью мембрану.

— Тогда я не отвечу, — лаконично пояснил он. — У вас есть еще какие–нибудь вопросы или я уже могу говорить?

Убедившись, что других вопросов не последует, он наконец поднес трубку к уху.

Что за странный тип, думала Робин, терпеливо дожидаясь, когда он закончит говорить и сможет проводить ее. Живет здесь, в этой глуши, в наполовину заброшенном доме и, похоже, совсем один, если не считать собаки размером со слона. Разговаривает по телефону только с членами своей семьи. Терпеть не может незваных гостей и в то же время тратит массу сил и времени на то, чтобы похоронить какую–то приблудную собаку. Земля здесь сплошной камень, и ему, должно быть, стоило немалого труда выдолбить такую здоровенную могилу.