Тайное братство

— Тогда тебе придется сесть на своего чертова коня и поскакать ему вслед!

— Нет, — повторил Уилл, резко освободившись от рук Эврара. — Даже если бы я знал, где искать, все равно бы не отправился за ним. Мы все делали по-вашему, Эврар. Три года. Не получилось. Бейбарса мир не интересует. Мы послали почти десяток людей, чтобы его уговорить. Сколько вернулись?

— Нужно продолжать, — прошипел Эврар сквозь сжатые губы.

— Поздно. — Уилл собрался уходить.

Эврар схватил его за плечо:

— Они же повязаны с ним, дурак! И ничего не сделают. Он им платит. Зачем кусать руку хозяина?

— Там не все такие. Бейбарс начал продвигать в их круг своих людей. Они ему не доверяют.

Эврар прерывисто задышал.

— Скажи, Бога ради, где ты взял на это деньги? Из моего сундука? Да? Ах ты, змей!

— Вам требовалась моя помощь, Эврар, — вспылил Уилл. — Вы хотели, чтобы я высказывал свое мнение и сам принимал решения. Так вот, это случилось. Ваш путь завел нас в тупик. Теперь мы будем все делать по-моему.

43

Алеппо, Сирия

8 августа 1271 года

— Разве она не хороша, мой повелитель?

Калавун улыбался, глядя на дочку. Девочка подхватила на руки холеного кота с миндалевидными глазами, вошедшего в открытые двери тронного зала. Стояла духота. Слуги суетились, поднося ледяной шербет собравшимся приближенным, атабекам и придворным. Воздух казался голубым от воскуренного фимиама. Рабы работали большими опахалами.

— Годится для султана, — согласился Бейбарс, наблюдая, как будущая невестка заботливо кормит кота из серебряной тарелки. Сидящие в этом углу женщины заохали и засуетились вокруг милого ребенка. Среди них и вторая жена Бейбарса, Фатима, с младенцем на руках, вторым его наследником. Низам больше детей ему не родила.

Барака-хан сидел в задней части зала с несколькими друзьями. За последние три года мальчик вытянулся, в лице начали проявляться черты будущего мужчины. К своей невесте он не выказывал никакого интереса, но Бейбарс знал, что все впереди. Празднество, устроенное в честь помолвки, всего лишь ритуал.

На ковре под искусные переборы цитры, канунов и ритмичное постукивание дарбуков и бубнов кружились танцовщицы. Лавируя между ними, к тронному помосту с поклоном приблизился Омар.

— Лицедеи здесь, мой повелитель. Желаешь, чтобы их ввели?

— Да, — сказал Бейбарс. — А ты не уходи, садись рядом.

Омар улыбнулся:

— С радостью, мой повелитель.

Бейбарс кивком подозвал слугу.

— Очистите место, и пусть войдут лицедеи. Принеси еще кумысу.

Слуга поспешил прочь. Калавун повернулся к Бейбарсу:

— Пойду посажу невесту рядом с женихом. Надо, чтобы во время представления они сидели вместе.

Бейбарс сделал знак Омару садиться на подушки, положенные на верхнюю ступеньку помоста, — место для приближенных самого высокого ранга. Омар сел, взяв с подноса несколько фиг.

— Будь осторожен с едой, друг мой. — Бейбарс улыбнулся. — Иначе скоро не сможешь влезть в доспехи. Мы все стали проводить слишком много времени за столом и мало в сражении.

— Неужели ты не заслужил удовольствия? — сказал Омар. — Пользуйся случаем, отдыхай. Сейчас франки притихли, да и монголы тоже.

— Придет время, отдохну.

Омар поднял глаза. Лицо султана отличала напряженность. Ярость, с какой он преследовал франков и заставил отступить к морю, сжигала его изнутри. Пока цель оставалась недостигнутой, Бейбарс ни от чего не мог по-настоящему получить удовольствие. Но тогда какой же во всем этом смысл? — подумал Омар.

— Вот и они, — проговорил Бейбарс, наклоняясь взять у слуги кубок с кумысом.

Два лицедея вкатили в тронный зал тележку, прикрытую черным бархатом с вышитыми серебряными звездами и полумесяцами. Танцовщицы удалились. Барака и его юная невеста сидели на диване, рядом с тронным возвышением, и с нетерпением ждали представления. Слуги закрыли двери, задернули на окнах вышитые шторы, превратив день в ночь. Слуга в страхе отпрыгнул, когда из-за шторы с шипением выскочил странный человек с дикими глазами, в лохмотьях. Запыхавшись, он поднялся на тронный помост и скорчился у ног султана. В руках прорицатель сжимал маленькую тряпичную куклу, подаренную ему в Антиохии.

Бейбарс положил руку на темно-коричневую, всю в пятнах лысину Хадира.

— Слуга потревожил твой сон?

— Нет, это сон у меня был тревожный, — бросил Хадир. Затем неожиданно затрепетал и протянул Бейбарсу куклу.

Султан улыбнулся, положил куклу на колено.

Омар хмуро наблюдал за действиями прорицателя. Зря Бейбарс поощряет старика, после Антиохии ставшего еще более странным.

Один из лицедеев припал на колено перед помостом. Выделялись черные глаза, коричневая кожа, а всклокоченные волосы ярко сияли, покрашенные хной, так же как борода и усы.

— Мой повелитель султан. Мы нижайше благодарны тебе за пожелание призвать нас по такому радостному поводу. — Лицедей взмахнул рукой в сторону своего спутника, стройного юноши, одетого, как и он сам, в плащ из разноцветных шелковых лоскутков — синего, лазурного, индиго, бирюзового, аква-маринового, — таинственно мерцающих при свете факелов.

— Начинайте, — сказал Бейбарс.