Тайное братство

— А почему ты полагаешь, что книга попадет в руки обычного человека? — спросил Жак, ставя кубок на стол. — Я думаю, мы можем не сомневаться, что злодей, принудивший клирика к похищению, знает о принадлежности книги тайному братству. Иначе из хранилища похитили бы более ценную вещь.

— Но в ордене об этом ведает только горстка рыцарей, не говоря уже о чужаках.

— А слухи?

— Только слухи, — проговорил Хасан. — Душа храма — легенда. До сих пор никто не смог подтвердить ее существование.

— Потому что не нашли ни единого доказательства. Члены тайного братства дали обет под страхом смерти не выдавать наших секретов. А теперь исчезла эта книга. — Жак устало откинул голову. — Кто мог это сделать? Один из давних членов «Анима Темпли»,[7] не вернувшийся в братство после роспуска? Тот, кого больше не заботит данная когда-то клятва? Может быть, он не один, а их целая группа, кому почему-то не по нраву, что мы продолжаем наше дело? Может быть, «Книга Грааля» нужна похитителю, чтобы обвинить нас в ереси или шантажировать угрозой разоблачения? — Жак покачал головой. — Не заблуждайся, Хасан; пока книга не найдена, нам действительно грозит большая опасность. Если раскроют наши насущные планы, может погибнуть не только тайное братство, но и весь орден. Нас всех ждет костер, и пропадет то, над чем мы трудились почти сто лет. Если же Церкви станут известны конечные планы, тут, я думаю, даже инквизиция пока не придумала достаточно сурового наказания. — Жак поднес к губам кубок, но через секунду поставил не выпив. — Но без ордена, без его огромной мощи, мы не можем продолжать наше дело.

— Допустим, кто-то из бывших членов тайного братства выдал наши секреты, — откликнулся Хасан. — Но кому нужно губить нас или орден?

— За многие годы мы нажили много врагов. Люди завидуют силе и богатству. Орден подчинен лишь папе, ему одному. Над ним не властны никакие короли и властители. Мы — рыцари, и потому не платим налоги и церковную десятину. Нам даровано право открывать церкви, которые собирают пожертвования. Мы торгуем почти со всеми королевствами по эту сторону моря, и у нас большие связи с теми, кто живет по другую. Не приведи Господь вызвать наше недовольство. Одно это уже считается преступлением. А если кто-то ранит или, не дай Бог, убьет одного из нас, будет тотчас же предан Церковью анафеме. Ты спрашиваешь, кому это нужно? — Жак простер руки. — Госпитальерам, мамлюкам, купцам из Генуи или Пизы, нашим соперникам в торговле, королям и вельможам, тевтонским рыцарям. Список длинный.

— Я найду книгу, брат, — тихо произнес Хасан. — Даже если мне придется обшарить кровать самого короля Людовика.

Жак бросил взгляд на стол, заваленный пергаментами, с которыми он возился последние две недели. Теперь их содержание казалось ему мелким и незначительным.

— Как долго ты сможешь здесь находиться?

— Сколько тебе нужно, — ответил Хасан. — Хотя чем раньше я вернусь, тем лучше.

Жак прошел к шкафу у окна.

— В прицептории есть дела, требующие моего присутствия. К сожалению, от них нельзя отказаться. Будет много вопросов. Но я поеду с тобой в Париж, как только смогу. Помогу в поисках.

Он открыл двойные дверцы, полез за Библию на нижней полке, вытащил шкатулку. С верхней полки взял ключ, открыл шкатулку, вытащил небольшой кошель в виде кожаного кисета. Вытряхнул на ладонь несколько монет, протянул Хасану. Затем возвратил ключ и шкатулку на место.

— Я прикажу оседлать моего коня. На улице Фрайди в Уолбруке есть постоялый двор. Ищи вывеску с полумесяцем. Там тебя примут, если назовешь мое имя и дашь монету. Как только управлюсь с делами, я тебя призову.

Хасан слегка улыбнулся.

— Хорошо. — Он спрятал монеты в кошель на поясе. — Эврар будет доволен. Он послал меня, как только закончилось дознание ордена. Я знаю, Эврар надеется, что ты прибудешь вместе со мной.

— Да, я уверен, что капеллан будет доволен. Хотя и не покажет вида.

Хасан встал, полез в сумку, лежавшую все время на коленях.

— У меня к тебе еще одно дело, брат.

Жак наблюдал, как Хасан извлекает из сумки кожаный футляр для свитков, перевязанный проволокой, чтобы не раскрывался.

— Что это?

— Добрая весть.

Жак размотал проволоку, открыл кожаный футляр. Внутри находился свернутый кусок пахнущего морем пергамента. Он развернул исписанный аккуратным почерком лист, пробежал глазами несколько первых абзацев и посмотрел на Хасана.

— Действительно добрая весть. Признаться, не ожидал, что он добьется этого так скоро. Я могу оставить письмо у себя? Мне нужно все внимательно прочесть.

— Конечно.

Жак сунул письмо под свитки на столе и двинулся к двери.

— Пошли. Я провожу тебя на конюшню.

Река Темза, Лондон

15 сентября 1260 года