Тайное чудо для магната. Вернуть любовь

— Конечно, Оля. Конечно. Разве я такое говорю? Но все же подумай. Ты одна. Тебе давно замуж бы нужно. А Рогожин… Это же… Это же мечта! Красивый. Умный. Уверенный в себе. Детей вон, как любит. Детским домам помогает. Я вот подумала сейчас. Может, потому и помогает? И ездит по детским домам поэтому? Детей-то у него нет, а возраст — то уже давно для отцовства. Может, он детей иметь не может? Поэтому и ездит. Присматривается. И Марточка наша ему в сердце и запала. И ведь и он ей! Ни разу не видела, чтобы она к кому-то так тянулась! Хотя Василий вон, как старается. А она ни в какую.

— Вы вот сейчас о чем, Ира Олеговна? Вы что? Хотите меня ребенка лишить? Да как вы…

— Зачем лишить? Почему? Оля. Я ведь не об этом! Семья у вас может получиться. Всем хорошо будет! О тебе думаю!

— Какая семья? Ничего, что у него жена есть?

— Ну, а что? Кто эту жену видел, а? Ее с ним не было, когда он еще в первый раз приезжал. И теперь. Он, как отель выкупил, сколько уже времени здесь живет? Видел кто-то эту его жену? Нет. То-то же!

— Это ничего не значит.

Боже. Мне плохо! Очень плохо!

— Может, она лечится где-нибудь. Или отдыхает на каких-нибудь морях. Или бизнес у нее свой в столице. Да мало ли!

— А я так тебе скажу, Оля. Был бы у них счастливый брак, он не сидел бы здесь в одиночку. Может, не он. Может, жена его детей иметь не хочет. Или не может. Жена не стена, в конце концов. Подвинуть можно. Не в средние века живем. Развод дело привычное в наше время. А ты… Ты счастлива будешь.

— Вот уж нет!

Срываюсь.

Изо всех сил ударяю кулаком по стене. Ноготь ломается прямо до мяса.

— Не смейте. Слышите. Не смейте вот так… Я сама как-нибудь со своей личной жизнью справлюсь! И нет у меня ничего с Рогожиным! И никогда не будет! Точка! А сердцем ребенка я играть вам не позволю!

— Ну хорошо. Хорошо. Прости меня, Оля. Я ведь как лучше хотела. Ну?

— Просто. Никогда больше так не делайте! И Марточку ни с кем не отпускайте без меня! Даже с Василием. И еще. Ира Олеговна. Очень вас прошу. Не говорите Рогожину, что я мать Марточки! Пожалуйста!

— Хм…

Ира Олеговна прищуривается. Начинает сканировать меня взглядом. Как когда-то в детстве. Она всегда умела безошибочно определить, кто нашкодил.

— Ладно, Оля. Не скажу. Но… Кажется, я не так уж и не права… А говоришь нет у вас ничего!

— Хорошего точно ничего. Он тиран и деспот!

— Ну-ну. Посмотрим, — Ира Олеговна постукивает пальцами по стене.

— Кстати. А вон и его машина. Зря ты волновалась. Приехала наша Марточка!

Я резко прячусь на стеной, делая Ире Олеговне выразительные страшные глаза.

Она кивает, понимая, и быстро идет вперед. Навстречу Рогожину и Марточке.

Осторожно выглядываю из-за стены.

Странные, противоречивые чувства пламенем и льдом проносятся внутри. Замораживают и обжигают прямо на физическом уровне!

— Они заходят вместе. Вернее, не так. Рогожин несет на себе явно утомленную поздним временем и впечатлениями Марточку.

А она… Она буквально висит на его шее. Крепко обнимает одной рукой. А другой еле удерживает огромного серо-белого плюшевого кота…

Боже! Как же они сейчас похожи!

Сердце замирает. Какой вообще был шанс на то, что они когда-нибудь встретятся!

Вместе с ними в приют залетает морозный свежий воздух. Какое-то странное ощущение праздника. Многие дети тоже возвращаются. Со смехом и шумом. Их приводят обратно горе-отцы.

Но я никого не вижу. Мне кажется, что Фил и Марта становятся необычайно высокими. Выше всех.

— Ну же, малыш. Просыпайся. Мы приехали, — Рогожин произносит каждое слово с таким необычным для него теплом, что сердце сжимается!

Так… Так он говорил только со мной… Когда — то…

И смотрит на нее так…

С щемящей нежностью и капелькой сожаления.

Так он иногда, правда, редко, смотрел и на меня. Когда ему предстояло уехать по каким-то важным делам в командировку.

Задыхаюсь. Снова вижу прежнего Фила.

Таким он был только со мной!

Для остальных была маска. Непроницаемая. Успешный бизнесмен. Жесткий руководитель. Умелый переговорщик.

Но для меня…

Для меня эта маска открывалась! И за ней я видела именно того, кого до сих пор не могу забыть!

Боже!

А вдруг он понял, что она его дочь? Вдруг узнал? Это же только слепой не заметит!

— Не хочуууу…

Тянет моя малышка, прижимаясь к Рогожину еще сильнее.

— Зачем ты уходишь? Ирррра Олеговна сейчас всем теплое молоко даст. Я и для тебя попрррошу! Ты оставайся. Если надо, я тебя тоже сплячу. У меня под кловатью места хватит на вас двоих!

— Мне пора, малыш, — Рогожин с сожалением качает головой, опуская еще сонную малышку на пол.

Придерживает ее, чтобы удержалась на ногах. Подхватывает этого огромного кота, которого Марточка чуть не роняет.

— А куда? Кто тебя ждет?

Ох же, дети! У них всегда так много вопросов!

Но на самом деле и я тоже очень бы хотела это знать. Так сильно, что вылетает сердце.

Кто еще ждет Рогожина? Так же, как моя малышка, даже не зная, кто он ей на самом деле? И где?

— Вы очень поздно, Филипп Станиславович, — Ира Олеговна деловито подходит к этой парочке.