Тайное дело

На первых двух дорожных заставах к северу от Стамфорда они не узнали ничего нового, но в Гритхэме, где им пришлось остановиться для замены лошадей, конюх быстро вспомнил молодых леди и джентльмена, поскольку помог перезапрячь им четырех прекрасных лошадок, причем было это не так уж и давно. Он сразу заподозрил что-то неладное, потому что парочка горячо спорила. Джентльмен хотел остановиться на ночь, а мисс была полна решимости ехать дальше и собиралась вздремнуть в пути. Ей во что бы то ни стало хотелось попасть в Грантхэм, поэтому они поспешили уехать.

– Эти двое ясно дали понять, что бегут к границе, – заметила мисс Тресильян, когда они отправились следом. – Как Люси могла совсем позабыть о стыде…

Лорд Ивер промолчал, и Элинор Тресильян стала смотреть невидящим взглядом на темнеющий с каждой минутой пейзаж, погрузившись в мрачные раздумья. Ее печальные мысли неожиданно прервал резкий голос его светлости, который удовлетворенно воскликнул:

– Наконец-то!

Их экипаж нагонял фаэтон, запряженный четверкой лошадей. Мисс Тресильян увидела, что беглецы мчались вперед на такой скорости, будто знали о погоне.

– Дайте мне горн! – угрюмо велел милорд своей спутнице. Смотрите лучше за лошадьми! – откликнулась мисс Тресильян и схватила длинный рожок. – Я могу подуть в нем ничуть не хуже вас!

Как бы в подтверждение своих слов, она поднесла к губам рог и громко затрубила.

– Это их обязательно напугает! – злорадно заметил его светлость. – О Господи, этот болван!..

Эта вспышка гнева была спровоцирована неожиданным увеличением разрыва между экипажами. Форейторы вместо того, чтобы пропустить парный экипаж лорда Ивера, стали погонять своих лошадей.

– Держитесь крепче! – скомандовал лорд Ивер и последовал их примеру.

– Ивер, Бога ради!.. – испуганно вскрикнула Элинор Тресильян, когда их экипаж подпрыгнул на какой-то кочке и опасно покачнулся.

Ивер не обратил на слова попутчицы ни малейшего внимания. Одного взгляда на его лицо ей оказалось достаточно, чтобы догадаться, что предложение безопасно держаться за фаэтоном до тех пор, пока беглецы не поймут бессмысленность попыток уйти от погони, окажется только напрасной тратой сил и времени. Опрометчивый вызов, полученный от беглецов, привел его светлость в бешенство, и он собирался обогнать фаэтон при первой же возможности.

Мисс Тресильян, почувствовав головокружение от страха, не сводила взгляда с дороги и старалась не думать, что произойдет, если им навстречу из-за поворота выскочит какой-нибудь экипаж. Милорд бросил лошадей вправо, еще не пытаясь обогнать фаэтон, но, несомненно, готовый отпустить своих передних лошадей. Дорога была узкой, и фаэтон упрямо держался середины. Они проехали еще один поворот, и мисс Тресильян увидела впереди прямой участок. В этом месте дорога стала немного шире, но была еще недостаточно широка для обгона, решила она. Потом Элинор увидела, как его светлость опустил руки, в ужасе закрыла глаза и решила, что наступил ее последний час. Вся сжавшись от страха, она ждала неизбежного крушения.

– Хорошая девочка! – одобрительно произнес милорд минуту спустя.

Мисс Тресильян открыла глаза.

– Неужели вы хотите сказать, что обогнали их? – недоверчиво поинтересовалась она, открыв от удивления рот.

– Конечно, обогнал. А вы ждали, что я остановлюсь? Глупышка! – Ивер оглянулся через плечо, увидел, что форейторы перевели своих лошадей на рысь, и тоже сбавил скорость.

Вскоре милорд вообще остановил лошадей и развернул свой экипаж поперек дороги, образуя барьер. Он передал поводья мисс Тресильян, а сам спрыгнул на землю и направился к подъехавшему фаэтону.

Форейторы испуганно посмотрели на грозного незнакомца, но лорд Ивер не обратил на них ни малейшего внимания. Он поднял руку, чтобы распахнуть дверцу фаэтона, но прежде чем смог взяться на ручку, экипаж открыли изнутри. Юноша со свежим румяным лицом не стал ждать, пока опустят лесенку и спрыгнул на дорогу.

– Прошу вашего прощения, сэр! – торопливо проговорил он печальным голосом. – Я не собирался… по крайней мере я… О клянусь Юпитером, сэр, как вам удалось обойти нас? Я впервые в жизни вижу такую первоклассную езду! Но боюсь, вы сильно разозлились на меня!

Его светлость не просто сильно разозлился, а стоял, будто громом пораженный. Выражение его лица, несомненно, могло вызвать тревогу. Неизвестный юноша произнес с искренним раскаянием:

– Мы не должны были делать этого… честное слово, мне очень жаль! Мы только хотели пошутить… то есть, полагаю, вы знаете, как это бывает, когда хочется подурачиться, и… и…– Он с несчастным видом замолчал, поскольку не нашел понимания в глазах, которые яростно смотрели на него.

В этот момент на сцене появилось новое действующее лицо. Какая-то девица, одетая в скромный костюм, больше подходящий для гувернантки, нежели для знатной молодой леди, выглянула из фаэтона и заявила голосом, в котором смешались шаловливость и раскаяние: