Тайное место

– Мэкки задержался еще покурить, – сообщила она мне. – На случай, если следующей возможности придется долго ждать, как он сказал. Говорит, можешь присоединиться к нему, если хочешь. Сходи; он явно не собирается возвращаться, пока ты не перекуришь с ним.

Она отводила глаза. У меня появилось необъяснимое нехорошее предчувствие. Я помедлил, пытаясь разобраться в выражении ее лица, но в результате насторожилась Холли, и взгляд ее тревожно заметался между мной и Конвей. Я вышел.

Контуры деревьев резким росчерком выделялись на фоне синего неба. Я впервые видел парк в таком освещении, но он все равно казался знакомым и привычным. И вообще я уже ощущал себя в школе так, словно нахожусь здесь давным-давно, словно это мое место.

Мэкки стоял, привалившись к стене. Помахал мне сигаретой – мол, вот видишь, мне это действительно нужно было!

– Что ж, – начал он. – Интересную стратегию ты тут выработал, малыш Стивен. Кто-то, может, скажет, чистый идиотизм, но я готов оправдать тебя за недостатком улик.

– Какую стратегию?

Удивленный взгляд, глазам своим не верит.

– Эй, помнишь меня? Мы ведь уже встречались. Мы работали вместе. Твое ой-как-что-где-я-глупый-малыш тут не прокатит.

– О какой стратегии ты толкуешь?

Мэкки вздохнул.

– Ну что ж. Поиграем. Снюхался, значит, с Антуанеттой Конвей. Я хочу знать: каков твой план?

– Нет никакого плана. Я получил шанс поработать с убийством и воспользовался им.

– Надеюсь, малыш, что ты просто прикидываешься простаком. Что тебе известно о Конвей?

– Она отличный спец. Много работает. Быстро продвигается по службе.

Он ждал. Когда понял, что я больше ничего не скажу, уточнил:

– Это все? Все, что ты знаешь?

Я пожал плечами. Прошло семь лет, но под взглядом Мэкки я все еще ежился, все еще чувствовал себя сопляком, плавающим на устном экзамене.

– Вплоть до сегодняшнего дня я не то чтобы много думал о ней.

– Но есть же слухи, сплетни. Или ты выше этого?

– Не выше. Просто никогда ничего не слыхал насчет Конвей.

Мэкки тяжело вздохнул, взъерошил волосы, покачал головой:

– Малыш. Стивен. – Голос стал совсем ласковым. – В этом бизнесе тебе нужны друзья. Обязательно. Иначе долго не продержишься.

– Я уже давно держусь. И у меня есть друзья.

– Я не об этом. Тебе нужны настоящие друзья, малыш. Друзья, которые прикроют твою задницу. Которые сообщат то, что тебе нужно знать. Которые не позволят тебе врезаться в вихрь разнообразного дерьма, не предупредив об опасности.

– Типа тебя?

– Ну, пока что я делал для тебя все, что мог. Разве нет?

– Я сказал спасибо.

– И хочется думать, это было искренне. Но не знаю, Стивен. Что-то я не чувствую флюидов любви.

– Если ты мой верный друг, – предложил я, – так валяй, расскажи, что я должен знать про Конвей.

Мэкки опять оперся на стену. Сигарета забыта, она свою задачу выполнила.

– Конвей – прокаженная, парень. Она не говорила?

– Как-то случая не было. – Я не стал допытываться, что он имеет в виду. И так расскажет.

– Но она и не нытик. Полагаю, это единственный плюс. – Он стряхнул пепел. – Ты же не идиот. Должен догадываться, что Конвей никогда не станет Мисс Конгениальность. И ты не против оказаться с ней в команде?

– Я же сказал, мне не нужны новые друзья.

– Я не о социальных связях. Вот смотри, про Конвей: в свою первую неделю в отделе она наклонилась, записывая что-то на доске, а этот идиот Рош шлепнул ее по заднице. Конвей обернулась, схватила его за руку и заломила ему палец, пока у бедняги глаза из орбит не полезли. Сказала, что в следующий раз сломает. Рош обозвал ее сукой. Конвей нажала чуть сильнее, Рош заорал, Конвей отпустила его и вернулась к доске.

– Легко могу представить, как прокаженным после этого стал Рош. Но не Конвей.

Мэкки громко расхохотался.

– Я соскучился по тебе, малыш. Правда соскучился. Я и забыл, какой ты милый. Ты прав: в идеальном отделе так и случилось бы. И даже в кое-каких из наших отделов в другие годы – вполне. Но прямо сейчас отдел убийств не самое приятное место. Они неплохие парни, в основном, по-своему, но немножко такие регби-клуб, особая каста, немножко грубоватые бугаи. Если бы Конвей отшутилась, или поржала вместе с ними, или в следующий раз сама ухватила Роша за задницу, все было бы в порядке. Если б она хотя бы попыталась вписаться в команду. Но она этого не сделала, и теперь весь отдел считает ее спесивой крутой сукой без чувства юмора.

– Как у них там славно. В смысле – не советуешь туда лезть?

– Я не говорю, что я их одобряю, – развел он руками. – Просто сообщаю факты. Не то чтобы тебе это нужно. И я, разумеется, не защищаю нахала и не считаю, что жертва сама виновата, это очевидно, но давай по-честному: вот ты завтра входишь в отдел, кто-то обзывает тебя рыжим гопником и предлагает проваливать обратно в свои трущобы. Ты что, сломаешь ему палец? Или подыграешь: засмеешься, назовешь его кикиморой болотной и отправишь обратно трахать овец на пустоши, да что угодно придумаешь, чтобы разрядить ситуацию? Скажи, только честно.