Тайное общество Ичкерия

Ранее мы цитировали директора ФСБ Барсукова, который однозначно утверждал, что перед спецслужбами не стояли задачи по ликвидации Дудаева и его соратников. Это публичное высказывание было сделано всего за три месяца до гибели Дудаева, после того, как Радуев загадочным образом ушел из Первомайска, куда был загнан и окружен федеральными силами. Что же изменилось за это время, или слукавил тогда главный контрразведчик России, стремясь объяснить свою несостоятельность отсутствием приказа? Хотя и был «паркетным» генералом, Барсуков знал, что говорил. А изменилось вот что: Дудаев отказался от роли «клиента» российской мафии. В разгар войны в 1995 году в СМИ прошла информация о том, что «премьер правительства национального возрождения Саламбек Хаджиев утверждает, что чеченский народ ведет войну не только с Дудаевым, но и с российской мафией. По его словам, мало кому известно, куда уходили 10–12 млн тонн нефти, которые ежегодно Россия закачивала на нефтеперегонные предприятия Чечни, не говоря о тайнах оставленного Дудаеву оружия». Зато закулисным воротилам войны было известно, что за нефть регулярно поступали доллары, которыми Дудаев отказывался делиться, тем более что от него требовали не какие-то жалкие проценты, а львиную долю. В частности, «Дудаев подписал распоряжение о перечислении 1 млн 132 тыс. долларов на счет криминальной фирмы «Крес» в Мюнхен. Эти деньги были частью оплаты нефтепродуктов, отгруженных из портов Новороссийска и Одессы. Другая часть оплаты перевелась на счета «АВЭС — АСКО» в банках Вены и Варшавы». Кроме того, на поставку нефтепродуктов и стратегического сырья режим Дудаева получал огромные заграничные кредиты.

После взятия Грозного в 1995 году командующий Объединенной группировкой федеральных войск в Чечне генерал Анатолий Куликов заявил следующее: «У меня в сейфе лежит подлинник кредитного документа на 10 млрд долларов Дудаеву. Кредит американский». «Великий магистр» тайного общества оказался на редкость неуступчивым, упрямым и амбициозным партнером российской мафии, к тому же при случае мог разоблачить своих заклятых друзей из Москвы. Поэтому для них делом жизни было стирание следов преступных махинаций, совершенных совместно с ичкерийским атаманом. Для Дудаева связи с мафией были скорее комплиментом, чем компроматом. Однажды он по национальному телевидению с восхищением отозвался о группе чеченцев, пригнавших в Грозный через пять государственных границ колонну угнанных иномарок. Для него они были лихими джигитами, а не опасными преступниками. Другое дело — московский беловоротничковый криминалитет, воротилы которого не могли себе позволить «пачкаться» деловыми контактами с одиозным генералом, командовавшим «армией» сомнительных подельников. Именно по этой причине «в декабре 1994 года в самом начале наступления федеральных войск на воздух взлетели стопроцентно гражданские сооружения: офис «Грознефти», республиканский банк, товарный двор. Специалисты понимали: взрываются следы российско-чеченских коммерческих отношений, процветавших аж с прихода к власти Дудаева, разрушаются потенциальные улики криминальности московских чиновников».

Даже после этого Дудаев продолжал нарушать «конвенцию», как незадачливый Паниковский. Последний отделался легко, потому что не был одним из учредителей тайного общества. По неписаному, но жестко соблюдаемому закону синархии ни один член такого общества, а тем более его функционер, не вправе нарушить правила, на которых зиждется иерархическая конструкция структуры. Рядовые нарушители подвергаются различным мерам воздействия, а если же закон синархии нарушен самим «великим магистром», то ему только одно наказание — смерть. Дудаев захотел самолично командовать криминальной ложей, чем попрал принцип совместного управления. Тогда его попытались поставить в рамки с помощью силы и заставить уступить часть доходов, поступавших от поставок за рубеж нефтепродуктов и оружия. Однако вопреки ожиданиям тамада компании оказался капризным.

Не внял Дудаев и таким предупреждениям, как похищение его поверенного, занимавшего посты министра юстиции, генерального прокурора и председателя правления национального банка Ичкерии Усмана Имаева. Он был захвачен в Черноречье людьми Гантамирова, когда вместе с водителем Яхьей Дорбазовым на автомобиле, напичканном всякой электроникой и средствами связи, ехал в ставку Дудаева. Водителя, постреляв над его головой для острастки, отпустили, а подручного «великого магистра» увели «куда следует». Правда, его вскоре пришлось обменять на оперативно захваченного в заложники гелисхановским ДГБ отца Гантамирова. Как видите, в качестве мустасиров проявляли себя не только отпетые уголовники, но и ответственные лица, занимавшие не последние места в противоборствующих лагерях.