Тайное общество Ичкерия

Таким образом, если в Саудовской Аравии, где ваххабизм в настоящее время считается господствующей идеологией, давно не практикуются ее идейно-политические постулаты, то это учение на почве Чечни (и частично Дагестана) трансформировалось на местный лад, как это ранее происходило здесь с пришедшими прежде извне законами и правилами.

Ичкерийский вариант ваххабизма оказался крайне утрированной формой этого радикального течения в исламе, вследствие чего убийства и грабежи, совершаемые его носителями, как бы приобретают идейное обоснование, поскольку подобные действия в интересах «чистого ислама» дозволяются. Вот почему доведенный до абсурда ваххабизм расцвел бурным цветом на истерзанной войной чеченской земле, где главными действующими лицами по злому велению рока оказались обладатели автоматов, а не аргументов.

А между тем продолжали происходить странные ичкерийские события, которые трудно объяснить сточки зрения законов логики. Например, «через весь Дагестан проезжает никем не остановленный, но зафиксированный всеми постами лично Салман Радуев, якобы возвращающийся в Чечню из Турции через Азербайджан с лечения. Почему его не арестовали — загадка». Причем происходит это в самом разгаре войны в Дагестане.

Другое загадочное событие произошло уже в Москве, где при таинственных обстоятельствах был задержан, а затем столь же загадочно освобожден из-под стражи разъезжавший по столице на «мерседесе» из гаража одной из спецслужб министр шариатской госбезопасности Ичкерии Турпал-Али Атгериев.

Пробыв пару дней в Лефортовском изоляторе ФСБ, этот «герой» радуевско-басаевских террористических рейдов, находившийся в федеральном розыске, благополучно отбыл к месту службы в Грозный, чтобы продолжать захватывать в заложники и расстреливать российских граждан, «провинившихся» перед его ведомством, носившим столь претенциозное название, а по существу являвшимся обычной бандитской малиной.

Вообще, «герои» подобных событий обладают странным экстерриториальным и персональным статусом, который — ни в какие законодательные нормы не вписывается.

Посудите сами. Существуют Уголовно-процессуальный кодекс, федеральные законы «О безопасности», «Об оперативно-розыскной деятельности» и многие другие государственные правовые акты, в сфере действия которых многократно оказывались ичкерийские функционеры, нарушавшие закон, однако им все сходило с рук. Оказывается, ларьчик-то открывается просто. Всего лишь кто-то где-то о чем-то договаривается относительно их статуса — и никакой закон им не писан. Вот что об этом сообщают следующие источники: «Согласно неформальной договоренности некоторым руководителям Ичкерии, включая и тех, на кого официально заведены уголовные дела, разрешается бывать в Москве. Более того, им предоставляют охрану и разрешают носить личное оружие. Передвижение этих персонажей по городу контролирует ФСБ, которая, конечно же, прослушивает их сотовые телефоны».

Таким образом, по отношению к деятелям ТОЙ применяется не какая-то там формальная законность, на них распространяется «неформальная договоренность», которая, как мы видим; эффективнее любых писаных статей государственных актов.

Выходит, что в нашем случае вместо нормы Конституции действует формула Капниста, который два столетия тому назад писал, что «законы святы, но исполнители — лихие супостаты».

По-видимому, этим супостатам, тесно связанным с ичкерийским тайным обществом, мы обязаны тем, что его деятели обладают даром телепортации, перемещаясь в пространстве, невзирая на всякие препятствия вроде блок-постов, секретов, дозоров, разведгрупп, воинских частей, милицейской охраны, патрулей, спецназа и других серьезных боевых единиц.

Получается как в том старом анекдоте о Джо, который стал неуловимым потому, что его никто и не собирался ловить.

Ичкерийские «джо» уходили из «плотного кольца окружения» после сражений, словно артисты со сцены после окончания спектакля, а их «неуловимость» стала прямо-таки притчей во языцех в журналистских репортажах.

Вот некоторые факты из этой серии, имевшие место только в течение нескольких недель второй чеченской войны.

В феврале 2000 года из окруженного Грозного убыли в неизвестном направлении Масхадов, Хаттаб, Басаев, Гелаев, Удугов, Исмаилов, Алиходжаев и немало подобных им персон меньшего масштаба.

1 марта после трагической гибели роты псковских десантников из Улус-Керта ушли почти все бандглавари.

2 марта, расстреляв из засады подмосковный ОМОН в окрестностях станицы Первомайской в Старопромысловском районе Грозного, безнаказанно покинуло поле боя крупное бандформирование во главе с неустановленными командирами.

10 марта из наглухо окруженного Комсомольска ушел Гелаев, который вернулся с подкреплением, а затем снова покинул село.

11 марта из заблокированного Сельментаузена сопровождаемые многочисленной охраной со своими штабами эвакуировались Масхадов, Басаев, Хаттаб, которые позже во главе отрядов появлялись в разных районах Чечни.