Тайное оружие Берии. «Собачий спецназ» НКВД

   9. Контроль и проведение всех перечисленных мероприятий осуществлять непосредственно первому замнаркома НКВД СССР, комиссару Госбезопасности 1–го ранга тов…..

   10.О ходе исполнения настоящего приказа докладывать лично каждые шесть часов ежедневно.

 Нарком НКВД СССР,

 Генеральный комиссар

 Госбезопасности

 Л. П. Берия

 Москва, «…» апреля 1941 г.

   Особо секретно,

   Государственной важности.

   Срочно!

   Дополнительное

   Распоряжение

   к вышеуказанному приказу

   1. Всем военным комендантам узловых станций НКПС СССР категорически запретить контакты посторонних лиц, в т. ч. военнослужащих любых родов войск, с представителями команд погранвойск, следующих со служебными собаками в вагонах СВ в г. Москву.

   2. Строжайшим образом не препятствовать выгулу собак во время стоянок поездов. Экскременты убираются и зачищаются вспомогательным персоналом (дворники, уборщицы и т. д.) ж/д станций.

   3. При обращении к ним старших вагонов оказывать всяческое содействие, в т. ч. и по обеспечению режима секретности.

   4. В случае особой необходимости обеспечивать приданными силами (комендантскими ротами) оцепления вышеупомянутых вагонов для предотвращения нежелательных контактов с посторонними лицами.

   5. О любом нарушении режима секретности немедленно докладывать по ВЧ–связи в Наркомат внутренних дел СССР.

   6. Лиц, вне зависимости от их принадлежности, проявляющих повышенный интерес к вышеуказанным пограничным командам, следующим транзитом на Москву, передавать в местное отделение (Управление) НКВД как подозреваемых в шпионаже в пользу иностранного государства.

 Нарк ом НКВД СССР,

 Генеральный комиссар Госбезопасности

 Л. П. Берия

 Москва, «…» апреля 1941 г.

Глава 5 - Уже шла война…

— В бою сам не за понюх табаку погибнешь и собаку погубишь, – веско замечал майор. – Поэтому прошу ещё и ещё раз усвоить, товарищи младшие командиры, что первая заповедь в нашем деле – не ошибаться ни на йоту. Собаки наши – безотказное оружие. Они минёры–подрывники. И лелеять и холить их до́лжно, как детей. Ясно? Он так и сказал «до́лжно».

— Так точно, ясно! – дружно отвечал ему строй пограничников. Впрочем, уже не пограничников. Таковыми они остались в прошлом. А теперь они все, – офицеры – проводники служебных собак спецподразделения НКВД СССР. Звучало грозно и внушительно, как, впрочем, и дело, которое им предстояло выполнять в ближайшее время. А оно было уже не за горами…

   А пока напряжённейшие занятия, зачасту ю ещё и ночью. И так все дни напролёт. День за днём, месяц за месяцем. Тяжело? Кто бы спорил, конечно же, тяжело. Дело новое, доселе ещё не опробованное на практике. Многое приходилось начинать буквально с нуля. И главное, времени на раскачку не было. Спорили, докапывались до истины, «как» и «что» лучше, какая методика практичней и доступней.

   Споры у них допускались. В пределах разумного, конечно. Ведь все ребята в их отряде, командиром которого был майор Ковалёв, инструкторы–кинологи. И за плечами у каждого несколько лет службы на границе. А это вам не фунт изюму.

   Здесь и перестрелки, и погони, и задержание вооружённых нарушителей, – да мало ли чего ещё бывало, все разве упомнить… В споре, известное дело, рождается истина. Поэтому майор Ковалёв, проводя занятия в учебном классе, вырабатывал вместе с ними продуманную до мелочей тактику действия: инструктор и собака–подрывник. Но на полигоне последнее слово всегда было за ним. Здесь уже не доп ускалось никаких возражений. Ни–ни…