Тайное оружие Берии. «Собачий спецназ» НКВД

   Проводники служебных собак (специалисты–кинологи) прибыв ают в учебные центры со своими собаками (не менее трёх). Отбор собак проводится по их личному усмотрению. Никто не имеет права воспрепятствовать им в выборе собак по прежнему месту службы.

   Щённые суки остаются при питомниках учебных центров. В дальнейшем возможно их использование в подготовке по программе собак–минёров и отправке на фронт в составе спецотрядов.

   По заключению (распоряжению) начальника центра отдельные собаки могут использоваться для племенной работы без отправки на фронт.

   Кроме того, на основании этого приказа следует:

   1. Обеспечить необходимым количеством трофейного оружия, годным для стрельбы, вышеуказанные учебные центры через Управления Особых отделов всех действующих фронтов.

   2. Предоставить в распоряжение этих учебных центров (дополнительно) преподавателей–инструкторов из числа отлично зарекомендовавших себя на фронте боевых командиров, в совершенстве владеющих навыками стрельбы из всех видов стрелкового оружия.

   Назначение последних штатными инструкторами по обучению личного состава в учебных центрах специального назначения НКВД СССР (перечислены №№…. секретных в/ч) будет проведено в срочном порядке через ГКО СССР и командующих фронтов с учётом рекомендации особых отделов армий.

   3. Каждый отряд (спецподразделение) при выпуске будет иметь по штату не менее двух радистов для мобильного управления и связи со своими вышестоящими штабом. Подготовка специалистов радиосвязи проводится по специальному плану в других учебных центрах.

   4. Из числа обучаемых формируются подразделения (отряды, группы) по прежним, ранее установленным штатам. Командиры отрядов проходят обучение наравне со своими подразделениями без каких‑либо скидок на возраст и звание.

 Первый заместитель

 Председателя ГКО СССР,

 Нарком Внутренних дел,

 Генеральный комиссар Госбезопасности Л. Берия

 Москва «____» октября 1941 г.

Глава 9 - Огненная купель

Первые дни на войне…

   Впечатления? Надо ли о них? А может, лучше и… Хотя, конечно… Что больше всего поразило на фронте Никиту и его сверстников, таких же, как и он, мальчишек лейтенантов? Многое, если не сказать все. И более всего какая‑то нелепая, обыденная, что ли, и потому, наверное, магическая простота смерти. Магическая простота…

   Смерть – это банальность войны. Был человек, и нет его. В это нельзя поверить ни сердцем, ни разумом. Но это было именно так. К этому труднее всего привыкнуть, даже на войне, и потому смерть выглядела ещё более ужасной и отвратительной.

   Ну и больше всего им досталось в первые дни от фрицевской авиации. Это был какой‑то кошмар, сродни первобытному звериному ужасу. Их хорошо учили и подготовили. Но реальность оказалась намного, в сотни раз, неприглядней. Потому и потери в первые дни пребывания на передовой были особенно велики. Досталось им «выше не могу», на всю оставшуюся жизнь, – если кто ещё и дойдёт из них до далёкого победного дня, доживёт до победных салютов посреди пекла и жути военного лихолетья.