Тайное оружие фюрера

Тот летний месяц Юлиан проводил на подмосковной даче, отправив своих домочадцев на «юга», чтобы те отдохнули от него, а ему можно было отдохнуть от них и всласть поработать. Там-то Рыбин и навестил своего литературного «гуру» в один из солнечных воскресных дней.

Они долго гуляли в лесу, наслаждаясь тишиной и покоем, при этом Сергеев удивлял Рыбина, считавшего себя знатоком природы, глубокими познаниями в области жизни растений, насекомых и даже грибов. Он увлекательно рассказывал об отличиях схожих по виду боровика и несъедобного сатанинского гриба, о лисичках съедобных и ложных, о груздях и валуях. Потом, уже в скромном загородном домике, говорил о «тайне успокоения», как сам выражался.

— Ты знаешь, Владимир, какое я дал самому себе прозвище? Мясник! На самом деле. Понимаешь, я человек импульсивный, горячий, подверженный накатам немотивированной ярости, если что-то не по мне…

— Вот уж никогда такого за вами не замечал, — пожал плечами Рыбин.

— И тем не менее это так… Я ведь лев по гороскопу, огненный знак, потому люблю порычать на родственников, если попадаются под горячую руку. Правда, все мои вспышки ярости быстро гаснут. Через минуту я снова добрый самаритянин и готов плясать под чужую дудку.

— В этом мы с вами очень похожи. Я ведь тоже рожден под огненным знаком овна, — понимающе покивал Рыбин.

— Ну, тогда это и тебя касается… Заметил, что у меня в доме полно цветов? Среди них в большом количестве имеется герань. А ты знаешь, что люди с помощью этого цветка испокон веков оберегали свой домашний кров от разнообразных вредных энергий, делая домочадцев добрее и терпимее? Особенно уравновешивает герань нас, рожденных под огненными знаками зодиака, приобщая к гармонии, смягчая гнев и приступы ярости. Даже находясь вдали от дома, мне стоит только закрыть глаза и представить себе герань в цвету, как тут же я успокаиваюсь. И это очень сдерживает от желания влезть в очередную драку, будь то словесная перепалка или откровенный мордобой.

При этих словах Рыбин представил себе натурального льва, блаженно нюхающего цветы и… превращающегося в покорную овечку.

«Нет, никогда Юлиан не походил на овцу в полемическом задоре, а в настоящей драке, слава Богу, видеть его мне еще не доводилось…»

Потом разговор пошел о более серьезных вещах.

— Ты спрашиваешь, материалист ли я? Да, так учили с детского сада… Только с добавкой: сомневающийся. Тут очень уместна цитата из «Тайной доктрины» Елены Блаватской: «Если скептицизм и наше настоящее природное невежество не уравновесятся Интуицией и врожденной Духовностью, — все с большой буквы, — то каждое существо, отягощенное такими мыслями, не будет видеть в себе самом ничего, кроме массы мяса и мускулов с пустым чердаком внутри, который служит ему лишь складом ощущений и чувств». А этого, как ты понимаешь, не хотелось бы, — усмехнулся Сергеев.

— А как же тогда расценивать все достижения точных наук, гениальных ученых, доказывающих, что материя первична? Разве можно тут сомневаться? — подивился Рыбин.

— Можно и даже нужно, — ответил Сергеев. — Почитай Блаватскую. Об учении Ньютона она, к примеру, пишет так: «Сокровеннейшие мысли и идеи Ньютона были извращены, и из его большого математического знания получила признание лишь одна физическая шелуха». И еще: «Если бы бедный сэр Исаак мог предвидеть, какое употребление сделают его ученики и последователи из его “тяготения”, этот благочестивый и религиозный человек, конечно, спокойно съел бы свое яблоко и никогда не заикнулся бы ни о каких механических теориях, подсказанных его падением».

Припомнилось Рыбину и то, что говорил тогда Юлиан Сергеев об американцах:

— Жители Нового Света — американские колонисты, переселенцы из Европы — хорошо овладели «наукой» уничтожения аборигенов. Мало того, что они практически изничтожили своих собственных североамериканских индейцев, загнав остатки их племен в «зоопарк» резерваций, их потомки из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре в 1968 году «помогли» уже южноамериканским индейцам из племени яномами, до того безбедно проживавшим в лесах дельты Амазонки. Их «помощь» состояла в том, что они привили более двух тысяч доз вакцины от кори детишкам яномами, которые раньше от этой инфекции никогда не страдали. В «сухом остатке» — этих индейцев теперь можно пересчитать по пальцам. И тут сразу напрашивается риторический вопрос: где тот новоявленный Фенимор Купер, который напишет свой роман и даст ему название «Последний из яномами», как некогда его маститый предшественник написал «Последнего из могикан»?