Тайное оружие фюрера

И это были последние слова, которые услышал от Сергеева Рыбин. Через полторы недели пришло известие о скоропостижной кончине писателя…

«Ордруф… — размышлял Рыбин, выезжая из города на автобан, ведущий в сторону австрийской границы. — Интересно, почему Юлиан оставил некоторые из своих материалов именно в Мюнхене? Ордруф находится в Тюрингии, неподалеку от Веймара, а это в другой стороне. Хотя в списке Сергеева указаны и совсем уж далекие от Тюрингии места, такие как Зальцбург, Вена, австрийские Альпы, курорты Швейцарии… И что такого особенного он мог разыскивать в тех местах? Но все эти адреса имеются в списке…»

«Список Сергеева» Рыбин получил через полторы недели после известия о кончине Юлиана, и находился он в письме, которое пришло на домашний адрес Владимира. Потому-то и назвал его Рыбин «посланием с того света».

В том послании Сергеев вводил своего «зама по творческим вопросам» в суть дела, которым он занимался в последнее время. Но вся эта информация была достаточно иносказательна, зашифрована, и ключ к этому шифру предстояло подобрать Рыбину в ходе собственного расследования обстоятельств смерти Юлиана. А в последней фразе письма таилось прямое предупреждение: «Только осторожность помогла выжить Одиссею в его скитаниях!» Так там было написано. Поначалу Рыбин не придал особого значения этим словам, но теперь, после мюнхенской пивнушки, он стал осмотрительнее.

Сейчас путь его лежал в столицу Австрии Вену. Там должна была состояться важная встреча с зарубежным издателем книг Сергеева. Не исключено, что тот пожелает профинансировать и издание книги, в которой будет рассказано о последнем расследовании известного русского писателя, стоившем, судя по всему, ему жизни.

* * *

Понятие «гражданка» снова вернулось к полковнику Рыбину месяцев пять-шесть назад. Ему все еще часто вспоминались «пышные проводы из армии», организованные его начальством и сослуживцами по ГРУ. Тогда ему подарили СВЧ-печь и пожелали: «Не бояться гражданской жизни, а постараться поскорее найти свое место в ней». Что Владимир и сделал, «погрузившись по самую макушку в литературное творчество». Честно говоря, ему давно хотелось заняться сочинительством на досуге, да вот только этого самого досуга у военного разведчика было маловато. А еще он увлекался военной историей, выписывая и читая издания, представленные в каталогах по интересующей его теме. И вот теперь Рыбин был настолько свободен от служебных забот и обязанностей, что мог позволить себе «сочетать полезное с приятным», как сам заявил об этом жене Марине, с которой прожил добрых пятнадцать лет.

Сочинить авантюрный роман на тему из русской военной истории двенадцатого столетия Рыбина надоумил его близкий друг Виктор Колесов, профессионально занимавшийся архивным делом и проработавший много лет в журнале «Советские архивы». Он-то и посоветовал «копнуть времена междоусобиц, порожденных борьбой за Великое Киевское княжение, когда схлестнулись между собой княжеские кланы Мономашичей и Ольговичей».

— Ты слышал о боярском семействе Шимоновичей? — как-то спросил Колесов у Рыбина.

— Впервые слышу, — ответил тот.

— А ведь в роду этого «барина-боярина», как утверждает древний летописный источник под названием «Патерик», в шестидесятых — семидесятых годах одиннадцатого века насчитывалось до трех тысяч человек. Тебя ведь интересует этот исторический период? Значит, про Шимоновичей ты должен знать…

— И что же я про них должен знать? — осведомился Владимир, ожидая от своего друга очередной сногсшибательной истории, и не ошибся.

— У меня в свое время в журнале «Советские архивы» была напечатана статья о Киево-Печерском патерике, в которой упоминалось следующее: «По летех же мнозех седе Георгий Владимировичь во Киеве, тысяцъкому же своему Георгиеви, яко отцу, предасть область Суждальскую». А в редакции «Патерика» от Иосифа Тризны прибавлено: «…в лето 6658», то есть в 1150 году по новому летоисчислению.

В который раз я подивился уникальной памяти друга, который без особого труда мог цитировать древние летописи на старославянском языке.

— Очень богат и знатен был род Шимоновичей, — продолжал свой рассказ Колесов, теребя щеточку седых усов над верхней губой. — Оставил он о себе память в интереснейшей науке топонимике. И уже в современной России мы находим на картах такие названия населенных пунктов, как Большое и Малое Шимоново, что в Александровском районе Владимирской области, а также село Шимониха, которое находилось по дороге из Ростова в Суздаль в девятнадцатом веке. В настоящее время остался еще один населенный пункт Шимоново, который расположен неподалеку от Можайска…

— Постой, не так быстро, — остановил Рыбин увлекшегося Колесова, забывшего, что он находится не на преподавательской кафедре института, в котором работал последние годы. — Насколько я понял из цитаты, ты говоришь о времени княжения Юрия, которого его современники чаще называли Долгая Рука?