Тайное послание библии.

9. Мужская и женская духовность.

Среди русских святых живой опыт паламитской традиции мощно представлен в лице преподобного Серафима Саровского, который учил: “цель христианской жизни – стяжание Духа Святого” или, что по существу означает то же самое, “благодати Духа Святого”. Мистика Святого Духа как Божественной Энергии не случайно оказалась у преподобного Серафима глубоко связанной с мистикой женственности. Житие рассказывает о 12 явлениях ему Пресвятой Богородицы; единственная икона в его келье: изображение Девы Марии – без архангела Гавриила, в момент Благовещения, т. е. зачатия Иисуса от Духа Святого. Все последние годы жизни Серафим посвятил созданию дивеевской женской общины – молитвенной и трудовой, но не монашеской; некоторые девицы из общины со временем выходили замуж. Продолжательницы традиции, называвшие себя “серафимовскими девицами”, подвергаясь тяжким преследованиям, пережили весь советский период; самыми святыми местами для них были Дивеево и Анакопийская (Иверская) гора в Новом Афоне, которая, по откровению Серафима, подтверждающему общецерковное предание, является первым на земле уделом Пресвятой Богородицы: даже во времена своего временного владычества антихрист не сможет овладеть это горой.

Поскольку первообраз мужского начала – Сам Триединый Бог в Своей сокровенной сущности, в тайне внутритройческих отношений, то осуществление соборности есть прежде всего мужская задача. Можно сказать, что воля и способность к соборности есть суть мужского начала; выяснение вопроса о роли женственности в перспективе соборности есть нерешенная задача, оставленная для будущего; путь к ее решению, видимо, открывает духовный опыт преп. Серафима. Откровение о Боге как Триедином несовместимо с представлением о Его внутренней, внутрисоборной закрытости или замкнутости: Триединый Бог немыслим без излияния вовне Света внутритройческих отношений. Бог есть Любовь (1 Ин. 4:8) в Своей внутренней сущности; Бог есть Свет (1 Ин. 1:5) – как излияние этой сущности вовне. В этом и только в этом смысле можно говорить о женском начале в Боге: как Энергии по отношению к Сущности – но это женское начало безлично, не ипостасно. Предположение о существовании нетварной женской личности – есть тяжелое религиозное заблуждение, которое заводит в безысходные тупики весь путь становления человеческой личности. Это заблуждение и вытекающие из него практические ошибки были глубоко и трагически пережиты “новым религиозным сознанием” России, начиная с Владимира Соловьева: здесь могут быть также упомянуты Н. Федоров, Д. Мережковский, С. Булгаков, из нецерковных мистиков – Д. Андреев. Великая заслуга этого уникального и грандиозного духовного движения – постановка самых глубоких и актуальных вопросов человеческой жизни; но позитивное решение этих проблем – еще впереди; в числе этих проблем – истинное соотношение мужского и женского начал.

Если по отношению к Богу-Троице женственна Его Энергия, то тем более женственной по отношению к Нему является тварная природа, весь сотворенный мир. И только в сотворенном мире может впервые появиться женская личность. Хотя процесс персонализации женского начала происходит медленнее и в каком-то смысле по другому, чем у мужчин, но стремление женщины подняться на качественно новый уровень личностного бытия стало одним из главных творческих вызовов нашей эпохи. Эммануэль Мунье пишет об этом:

“Нескончаемо продолжаются рассуждения о ее (женщины) псевдотайне, непреходящей и исторически изменчивой. Но ни мужское самодовольство, ни мстительность женственности не способны прояснить сути проблемы. Однако верно и то, что наш социальный мир – это мир, созданный мужчиной и для мужчин, что резервы, заключенные в женском существе, принадлежат к тому ряду, из которого человечество еще не черпало в массовом порядке. Как раскрыть эти запасы во всей их полноте, не заключая женщину в тюрьму ее функций, как приобщить ее к миру, а мир к ней, какие новые ценности и условия предполагает этот проект, – все это множество вопросов и задач должен решить тот, кто придаст полный смысл утверждению: женщина тоже является личностью” (Э. Мунье, стр. 118).