Тайное венчание

Лизонька открыла глаза и какое-то мгновение пыталась судорожно схватить ртом воздух, ибо все еще ощущала себя в смертельных объятиях ледяной, кипящей, бушующей Волги. И хотя тихо было вокруг, ничто более не терзало ее тела, мнилось, что она уже мертва и лежит в могиле. Она с воплем рванулась… но не услышала своего голоса. И прошло некоторое время ужаса в непроглядной тьме, прежде чем она ощутила: от кончиков пальцев мелкое колотье пошло по всему телу, как это бывает, когда отходит замлевшая рука или нога.

Лиза теперь уже с наслаждением вглядывалась во мрак, ощущая, как ее тело постепенно возвращает к себе способность шевелиться, и начинала понимать, что долго пробыла где-то недвижима. Но где?

Все, что она помнила – причем совершенно отчетливо! – это страшный шторм, вмиг смешавший сферы земные и небесные. Лодку, пляшущую на волнах, искаженное горем и страхом лицо Алексея… А потом вода разверзлась, словно бы лодка устремилась в некую пропасть, и волны, тяжелые, будто каменные своды, сомкнулись над головою.

И все же ей удалось вырваться из воды к воздуху и ветру, и, открыв полуослепшие глаза, Лиза почти над собою увидела громадину расшивы. Течение тащило под днище. Но не за себя она страшилась. «Да жив ли он?!» – мелькнула мысль. Поднятая на гребне, Лиза сумела обернуться и увидела две пляшущие на волнах головы, озаренные луною. «Слава богу!» И более она ничего не успела подумать: ее ударило о борт, а затем понесло в глубину. Она вовсе не умела плавать, но догадалась подчиниться течению и задержать дыхание, а через бесчисленное количество времени, когда, казалось, сердце вот-вот разорвется от удушья, ее вытолкнуло вверх. И она смогла наконец-то вздохнуть.

Обрывая ногти, Лиза попыталась уцепиться за плотно пригнанные, разбухшие доски расшивы, крикнула, уже захлебываясь. И вдруг что-то тугое, толстое, сырое попало ей под руку. Она вцепилась, не понимая, во что…

Лиза со стоном рванулась, села. Нет, нет. Все кончилось, все позади. Неведомо как, неведомо с чьей помощью, но она спасена. Она в какой-то избе, и за мутными окошками уже виднеется рассвет.

И постепенно поняла, что на сей раз она не одна в избе, здесь есть еще люди, которые ведут свой чуть слышный и непонятный разговор.

Похоже, их было двое: мужчина и женщина. И почему-то их голоса почудились странно знакомыми Лизе. Однако если женский голос, очень мягкий, бархатистый, ласкал слух и успокаивал сердце, то голос мужчины, неровный, порою срывавшийся на хрип, зло терзал душу.

– Ну так где ж он, тот господин? – настойчиво спрашивал мужчина, а женщина мягко отговаривалась:

– Откуда мне знать? Разве он сказывал? Велел за девкой ходить, я и хожу. А что да как, мне и ни к чему.

Что-то забулькало, повеяло духмяным паром, и Лиза догадалась, что женщина заваривает какие-то травы. Это была не мята, не зверобой, не ромашка, а что-то горьковатое, раздражающее ноздри.

– Девка? – хмыкнул мужчина, и к запаху трав добавился табачный дух: видимо, он разжег трубку. – Девка, ишь ты! Не девка, а барышня, так ведь, а, Татьяна?

– Будет тебе! – прикрикнула женщина, и в голосе ее прорвались давнее, скрытое раздражение и легкое дуновение страха. – Заладил! Надоело, понял, Вайда?

– Надоело тебе! Неужто ослушаться посмеешь? Или отдашь все-таки колечко?

– Дэвлалэ! – с сердцем выкрикнула Татьяна. – Да где ж я тебе его возьму?! Упрямый ты, бэнг! Сколько раз говорено: было кольцо, да куда-то запропало. Может, соскользнуло? Пальцы-то вон как у нее исхудали, долго ли упасть колечку?..

Лиза шевельнула левой рукой, но не ощутила на безымянном пальце прохладного ободка. С усилием вспомнила, как, простившись с Лисонькою, сняла колечко со шнурка и надела на палец… Оно потом больно врезалось в кожу, когда Алексей под венцом стиснул ей руку. А после? Уж не уплыло ли оно в Волгу, когда Лиза тонула, цепляясь за борта расшивы? Нет, пожалуй, нет, тетушкино кольцо было цело, коли его видела эта женщина, Татьяна, да и цыган, наверное, тоже видел. Но что же это за кольцо? Каково его значение для тетушки-покойницы, для этого незнакомца? И где оно все-таки?

Она почти не дышала, надеясь услышать еще что-то; однако в этот миг Татьяна высыпала в булькающее варево новые травы. По избе расползся острый пряный аромат. Ноздри защекотало, Лиза не удержалась и громко чихнула.

Тут же над ней нависли две неясные тени, а через миг мрак рассеялся: женщина поднесла к самому лицу Лизы лучинку. Но при этом осветились и склоненные над девушкою лица, и она вновь едва не лишилась чувств.

Воистину, были они ужасны! Кривая гримаса того самого сергача, который являлся ей в кошмарных сновидениях, а рядом с ним – дочерна смуглая личина, крест-накрест перечеркнутая по щекам и носу бледно-розовыми шрамами.

Крик замер в горле. Лиза вскинула руки, заслоняясь, но цыган схватил ее за плечи и заставил сесть.

– Да, хитра Неонила! Ан по-моему вышло. Говори, где кольцо?

Лиза качнула головой, завороженно уставилась в единственный глаз цыгана. Ничего, кроме лютой злобы, не было в нем.