Тайной владеет пеон

Ласаро вздохнул: нужно было идти в кафе. Лучше, если девчонка не вмешается в студенческие дела.

Росита подошла к столику уже без передника и на­колки. Она очень торопилась.

— Сеньор извинит меня, — начала она.

— Нет, не извиню.

Ласаро вполголоса назвал пароль и попросил сеньо­риту присесть. Росита присела на кончик стула. Ласаро раздумывал, как бы объяснить свой приход.

— На днях я приведу сюда группу друзей, — мед­ленно начал он. — Мне хотелось, чтобы нас обслужила сеньорита.

— С охотой, сеньор.

— Вы давно в столице? — спросил Ласаро, пытаясь выиграть время.

— И давно, и недавно.

Лицо Роситы потемнело. Она не любила лишних во­просов. Ривера и Роб, устроившие ее сюда, предупре­ждали, что разговор с посетителями, назвавшими па­роль, должен измеряться секундами: «что случилось?», «что передать?», «до свидания, сеньор, я передам». Этот же человек, как видно, не торопился.

— Как вас зовут, сеньорита?

— Каждый день по-разному, — засмеялась Роси­та. — В зависимости от погоды. С утра, если брызнет дождь, я в пику ему зову себя Солар. [60]

— А сейчас, сеньорита?

— А сейчас я зову себя Бегущая, — лукаво сказала девочка. — Меня ждут, сеньор.

— Мне кажется, девочка, вам не следует далеко от­лучаться. На улицах облавы.

У Роситы внутри что-то дрогнуло. Она сама слы­шала стрельбу. Может быть, этого человека прислали предупредить ее? Нет, тогда бы он с этого начал. И потом, у нее не десять начальников, а один.  Он велел ей быть, и она будет. 

— Спасибо, что предупредили меня, сеньор.

Росита через силу улыбнулась и встала.

— Теперь, надеюсь, вы не торопитесь? — друже­любно сказал Ласаро. — Расскажите мне немного о себе, сеньорита Бегущая.

— Вам придется подождать, сеньор, — присела Ро­сита. — Я сдам хозяину отчет.

Она выскользнула в служебную комнату. Через не­сколько минут подошел официант и поклонился:

— Сеньориту услали с поручением. Могу ли я при­нять у вас заказ?

Ласаро отстранил его рукой и вышел. Девчонка пе­рехитрила. Он обещал помочь Адальберто и не сдер­жал слова. Впрочем, кто мешает ему прийти к студен­там? А что скажет Ривера? Ведь послали его. Не беда, можно найти предлог, Ласаро. Ведь ты руководил этой группой два месяца.

Росита села в один автобус, проехала несколько остановок и пересела в другой, в обратном направле­нии. Убедившись, что за нею не следят, она проскольз­нула в ворота университетского здания, пересекла двор и поднялась по лесенке в квартиру, где жили лабо­ранты. Она назвала себя, и ее провели в маленькую комнатку, где находились студенты и Ривера. Ривера кивнул девочке и показал глазами на Адальберто, ко­торый стоял к ней спиной.

— Что я могу добавить? — тщательно подбирая слова, говорил Адальберто. — Все трое, мы виноваты в равной мере. Если бы не бросилась Рина, бросились бы я или Андрес. Я знаю, вы скажете: «Плохо», «Нера­зумно», «Ложное чувство». Что ж…. Таковы гватемаль­ские характеры. Жалеем мы о том, что случилось? Очень. Но ничего заранее обдуманного в нашем порыве не было.

Сидящий за маленьким столиком студент, который вел заседание — товарищи его называли Донато, — строго спросил:

— Ты все время говоришь: «порыв», «чувство». По­чему же порыв тебя сдвинул с места последним?

Адальберто покраснел.

— Никто не скажет, что я трус. Вначале мне показалось неразумным, что горстка студентов откроет сра­жение между столиками кафе.

— Почему же ты говорил совсем другое Рине? — гневно вмешался Андрес.

— А что я такое говорил? — высокомерно заметил Адальберто. — В чем исповедовалась тебе Рина?

Студенты зашумели. Донато посмотрел на Рину, но она сидела опустив голову.

— Ты дважды за день втравил ее в скандал, — уже спокойнее сказал Андрес. — Оказывается, пока мы сто­яли под сейбой, ты навел ее на мысль, что франта-офи­цера не худо проучить. А в кафе... Впрочем, ты должен лучше помнить.

— Знаешь, Андрес, — спокойно ответил Адальбер­то, — я не думал, что в желании, в хорошем желании защитить Рину ты зайдешь так далеко. Возможно, под сейбой я брякнул что-нибудь по поводу офицера. А в кафе... нет, выходка Рины для меня самого была неожиданной.

— У сеньора плохая память, — певуче сказала Ро­сита.

Все на нее посмотрели. Она стояла стройная, легкая и злая. Ей было очень жалко Рину. А главное — ее бе­сило, что студент, который, как ей казалось, больше других виноват в стычке, сваливает всю вину на такую славную девушку.

— Что же я забыл? — улыбнулся Адальберто. — И откуда ты, дитя?

— Я дитя из рабочей семьи, — обрезала его Роси­та. — Я подавала сеньорам завтрак и отлично помню, как вы сказали Рине: «Надо его отстоять!» И еще вы сказали: «Не сидеть же нам, когда убивают человека!» Потом вы сразу юркнули в толпу. Вот что вы забыли, сеньор. А я все это отлично помню потому, что там си­дел мой знакомый и я страшно боялась, что его схва­тят. И я очень удивилась, что вы не заступились за товарищей.

Адальберто обратился к председателю:

— Донато, это глупый и смешной фарс. Если его подготовил Андрес...