Тайнопись видений

– Что-то он мне говорил в конце… этот шаман, – пробормотал Липкуд, засыпая. – Перед тем как ты его замазала… Важное что-то…

Глава 6 Тающая мгла

Запись от первых суток Белого Дракона.

Третий узел. Трид тонкого льда. 1019 год эпохи Близнецов.

Теперь мне понятно – она, умерев, сгубит брата,
Что все еще бьется и ропщет в неволе пустыни.
Он сам уничтожит себя, выев душу до корня,
Лишь только узнает о тягостной сестринской смерти.

* * *

На берегу Красного озера было тихо и спокойно. Слуги еще не собрали потемневшие трубочки фейерверков, и они торчали из песка подобно обугленным драконьим сигарам. Кайоши водил пальцами по шелковым крупинкам и читал мантру. Его дух пребывал в сильном смятении от события, которому предстояло вскоре произойти.

Настоятель Цу-Дхо в неизменном сером халате только что закончил вечернюю медитацию и причалил к зарослям солончака. Он вытащил лодку на берег, хотя мог бы позвать для этого слуг, и, разогнувшись не сразу, увидел Кайоши.

С тех пор как разгневанный провидец выгнал настоятеля из покоев, они не разговаривали, и юноша чувствовал тяжесть на сердце, а поделиться с Цу-Дхо проблемами не мог и потому избегал его общества. Но сегодня он пришел сюда нарочно.

– Ветер приятен, словно шелк, прогретый на солнце, – сказал старик, подходя к Кайоши. – Могу я присесть?

Провидец подвинулся, освобождая часть бамбуковой подстилки, и настоятель устроился рядом. Некоторое время они молчали, глядя на звезды, отраженные зеркалом мертвого озера, потом Кайоши спросил:

– Цу-Дхо, вы верите в путешествия духа вне тела? Я недавно прочитал трактат Шаа-танады, и мне кажется, что там сплошное вранье.

– Если бы вы так думали, полагаю, не завели бы этот разговор, – вздохнул настоятель, пряча ладони в рукава. – Вы прочли трактат и решили повторить его опыт, поэтому упустили видение о матери императора?

Кайоши оцепенел. Он не ожидал, что Цу-Дхо одним тигриным прыжком настигнет его тайну.

– Да, так и есть, – сказал он как можно спокойнее. – Виной всему мое любопытство.

– Что ж, если причина в этом, полагаю, мне не стоит беспокоиться. Вас сильно обжег первый опыт. Вы ведь не станете его повторять?

Кайоши промолчал.

– К сожалению, духовные практики Шаа-танады до сих пор не доказаны, – продолжил Цу-Дхо, не дождавшись ответа и заметно помрачнев, – а опыты его учеников не дошли до нас в письменном виде. Я даже сомневаюсь, что у него были ученики. Судя по записям, Шаа-танада все свое время посвящал раскрытию личных качеств, и ему было не до проповедей. У вас такой же великий дар предвидения, но я полагаю, он иного характера.

Кайоши горько усмехнулся про себя. Он давно превзошел Шаа-танаду и в предсказаниях, и в искусстве внетелесных перемещений. Просветленный монах совершенствовал практики на достаточно короткие расстояния и ни разу не выходил за пределы Чаина, а Кайоши сумел пересечь огромное пространство и оказаться в другой точке мира. Конечно, без записей Шаа-танады и подсказок Богов это не далось бы ему так легко, но концентрация внимания, которой учил храм, и методики самовнушения вкупе с дарами обоих Близнецов сделали Кайоши не просто одаренным провидцем, а кем-то гораздо большим.

Друзья слушали безмолвие, и в этот миг мысли настоятеля и сына Драконов были обращены друг к другу сильнее, чем когда-либо, но находили на стену молчания и оставались в плену внутреннего монолога.

«Возможно, это наша последняя беседа, Цу-Дхо, а я так и не смог вам признаться… – обреченно думал Кайоши, глядя на засыпанный песком фейерверк. – Я похож на эту черную палку. Моя судьба вспыхнула ярким солнцем и осыпалась блестками надежд. И теперь я – забытый в песке мусор. Огненные цветы не распускаются дважды, мое лучшее время закончилось. Я своенравный мальчишка в ваших глазах, Цу-Дхо. Провидец с большой гордыней. Я всегда соревновался с мертвыми, ибо только там были достойные мне соперники. Я сам виноват, что вы теперь думаете о Шаа-танаде как об очередной моей цели. Или вы боитесь, что я теряю дар. Если я расскажу вам о моих видениях, что вы подумаете? Я чувствую следы Такалама под своими ступнями. Его тоже что-то вело. И его тоже мучила тайна. Но он хотя бы знал ее суть, а я ничего не смогу вам объяснить. Я и сам не понимаю, что происходит».

Расставшись с Цу-Дхо, Кайоши не пошел обратно в покои, а тайком ото всех отправился в другое место и спустя несколько часов стоял высоко в горах Сай, на вершине скалы, дрожа от холода. Ветер развевал полы его фиолетово-золотых одежд, окрашенных в ночную темноту. Позади шумели сосны, а внизу переливался, отражая свет храмовых фонарей, берег Красного озера. Кайоши жалел, что не может уловить всего величия водной глади, простершейся далеко на восток, до самой Шанвы, но и это зрелище радовало его.