Тайнознатицы Муирвуда

Все мы по временам бываем в трудном положении, однако не должно носить горести в сердце своем. Все мы горюем, страдаем, стонем. Испытания — опыт, который укрепляет нас, как ветер укрепляет корни яблонь в Саду сидра. Но бури приходят и уходят, наше же дело — не дать им отвлечь нас от того прекрасного, что уже прошло или еще настанет. Всем сердцем предавшись размышлениям о перенесенной несправедливости, мы можем не заметить тех, кто страдает рядом. Когда больно тело, исцеление требует времени; то же самое верно и для страдающего сердца.

Ричард Сейон, альдермастон аббатства Муирвуд

ГЛАВА ТРЕТЬЯ Сюзенна

Она проснулась от легкого прикосновения руки к плечу.

— Майя, нам пора.

Она заморгала, силясь разогнать тьму, нарушаемую светом одной-единственной толстой свечи. Комната альдермастонова дома смыкалась над ней как пещера, непроглядная тьма давила на плечи. Майя попыталась вспомнить, где она находится. За прошедшие несколько недель она привыкла к тому, что во сне ее разумом завладевал Бесчисленный, насылая ей яркие видения из прошлого. Но теперь она была свободна от злобного создания, засевшего в ее душе. Ей ничего не снилось, она даже не помнила, как заснула. Последнее, что осталось в памяти, — тишина, темнота и звук дыхания Сюзенны.

— Спасибо, — сказала Майя, садясь и отводя с лица спутанные пряди. В комнате девушек поставили две узкие деревянные кровати с высокими резными столбиками по четырем углам и свисающими с них шелковыми завесами. У дальней стены имелся большой очаг с вырезанным внутри яр-камнем. Майя вспомнила, как перед сном Сюзенна одним движением мысли погасила огонь. До самого отхода ко сну у девушек не случилось возможности поговорить, ведь Сюзенне необходимо было собрать вещи и перенести их в новое жилье. Когда ее вещи — несколько сундуков — были доставлены, Сюзенна добрый час провела в гардеробной, развешивая прелестные платья. Она была молчалива и деловита, и потому Майе было как-то неловко затевать разговор. Оставалось надеяться на то, что позже им еще выпадет возможность получше узнать друг друга.

Поставив свечу на столик, Сюзенна торопливо сбросила ночную рубашку, пробежалась пальцами по платьям и наконец выбрала одно, элегантностью не уступавшее прочим. Гардероб Майи был куда скуднее: платье безродной да ночная рубашка, полученные от бабушки.

— Можно мне расческу? — тихо попросила Майя.

Сюзенна вздрогнула и кивнула, жестом указав на столик, где еще вечером выложила целый ассортимент щеток и гребней. Майя быстро расчесала волосы, на мгновение задержав пальцы на серьгах — подарке мужа, одном из многих. Все прочие драгоценности она бросила во время бегства из Несса, но с серьгами расстаться не смогла. На мгновение она окунулась в воспоминания — дрожащие пальцы Кольера, который вдевает украшение ей в уши… Вздохнув, она опустила руки, гадая, где спит сейчас он, ее муж, затерявшийся на севере, в королевстве Несс. Каким будет его пробуждение? Возненавидел ли он Майю?

Сегодняшний наряд Сюзенны не уступал богатством вчерашнему; одевшись, девушка торопливо поплескала водой в лицо, вытерлась полотенцем и потянулась за свечой.

— Надо идти зажигать яр-камни, — сказала она Майе. — Я всегда стараюсь прийти в клуатры чуть раньше, чтобы все приготовить, — тут она помолчала и неуверенно добавила: — Если… если вы не против.

— Конечно-конечно, — сказала Майя, чувствуя повисшую в воздухе неловкость.

Сюзенна улыбнулась.

— Надо взять с собой книгу, — сказала она, подняла тяжелую кожаную суму, плоскую, с длинной лямкой, и повесила себе на плечо. Майя последовала ее примеру — суму она получила накануне вечером, — и ноша тяжело легла ей на поясницу. Сюзенна первой вышла в темный коридор и повела Майю к покоям альдермастона. В коридорах не было ни одной живой души, и лишь тихое похрустывание свежего тростника под ногами нарушало ночную тишину. Сюзенна коротко постучала в дверь и открыла ее, не дожидаясь ответа. Майя вошла следом. За столом сидел альдермастон и читал при свете небольшого яр-камня.

— Доброй ночи, — пожелал он девушкам, жестом указав на дверь в приемную.

Майя улыбнулась, и ответом ей был ласковый взгляд. Затем альдермастон снова уставился в книгу, на вырезанные в сияющей странице строки.