Таинства красоты [Стихи и поэмы о любви]

“Но мир прекрасный в прошлом, разве нет?” -
С печалью и тоскою возразил поэт.
“О, нет! - сказала муза. - Временами года
Впадая в сон, вновь пробуждается природа,
Как вечно настоящее, и мир богов,
    Как в юности любовь,
И высшие создания искусства,
Коль к ним причастны наши чувства.
Ведь красота не греза, а закон,
Она в основе мирозданья,
Как днесь и нашего свиданья,
Недаром с нами Аполлон”.
Поэт боится пробужденья,
Он весь во власти вдохновенья.

*  *  *

Пронесся гулкий смех поверх деревьев.
“Как! Боги Греции в стране гипербореев?” -
Вскричал поэт, как пилигрим.
“Им поклонялся гордый Рим
И вновь призвал, уставши от смиренья
        В эпоху Возрожденья”.
- “А ныне что ж вас привело
В наш край суровый и пустынный?”
- “Да здесь же новые Афины, -
В окрест взглянула муза мило и светло. -
Сей Парадиз основан просвещеньем
    Державной волею царя.
Взлелеян чистым вдохновеньем,
Взойдет поэзии прекрасная заря!”

*  *  *

О, дивная заря! Она взошла.
Ее блистательный восход
Мы помним, как России грозный год.
Победа над Наполеоном вознесла
Россию на вершину славы,
Как при Петре сраженье у Полтавы.
        Как варварами Рим,
Сожженная Москва поднялась из руин,
И боги поселились в парках после битв,
Не требуя ни жертвоприношений,
        Ни искупительных молитв,
А только песен, вдохновений.
И в мире, возрожденном красотой,
Взошел поэзии век  Золотой.

*  *  *

Блестящий, из освободителей Европы,
Гусарский офицер, без тени злобы
Бросая взор на мир чужой,
       Поник вдруг головой,
Не видя, кроме дикости позорной,
Ни славы, ни свободы, даже веры просвещенной
       В истории своей страны,
Ни в настоящем, ни в преданьях старины.
Философ сей был другом юного поэта,
Чей гений возмужал, и дружба им воспета
В пленительных стихах, каких и в мире нет,
Пел о любви - с Сафо, с Петраркой наш поэт,
Соперничая, будто в Греции рожденный,
В России Фебом воскрешенный.

*  *  *

Как! Ничего? Весь встрепенулся он смущенно,
Вступая в важный спор с товарищем стесненно,
    Всем недовольный более других,
Любил он жизнь, как и внушенный ею стих,
И не роптал на волю провиденья,
Когда философ жаждал утешенья,
Коли не здесь, в земных делах и снах,
            То там, на небесах.
Известны доводы друзей и судьбы их,
       Трагичней вдвое на двоих.
Пред этой горестной для разума картиной
    Спор нерешенный, как паутиной,
Покрыл блистательный расцвет искусств,
    Мир новых мыслей, новых чувств.

Хор муз у могилы поэта

1