Таинственная четверка

Кабинет занимал все пространство второго этажа той самой башни. На стрельчатых окнах римские шторы веселого оранжевого цвета. Круглый ковер на полу, мягкие диваны. Слева огромный камин, справа – письменный стол внушительных размеров. В простенках между окнами полки с книгами.

Учитывая, что хозяин не знаток литературы, по его собственным словам, а на полках в основном художественная литература, книги здесь скорее для декора.

В целом кабинет мне понравился, и хозяин, без сомнения, проводит здесь свободное время охотно.

Почувствовав себя в привычной атмосфере, он понемногу успокоился.

– Выпьете? – предложил Зорин, открывая дверцу резного шкафа, оказавшегося баром.

– За рулем, – ответил Бергман, а Клим согласно кивнул.

Я от выпивки тоже отказалась.

Мы с Бергманом устроились на диване, Зорин и Клим в креслах напротив. Зорин протянул стакан с виски Климу, сделал глоток и поставил свой стакан на низкий журнальный столик.

– Значит, у вас была моя теща? Представляю, что она наговорила.

– Учитывая обстоятельства, госпожу Боровскую нетрудно понять, – мягко ответил Бергман. – В ее положении люди готовы воспользоваться любой возможностью…

– Ну да. Особенно если денег не жалко. У тещи денег куры не клюют. Муженек был тот еще пройдоха. Хапал, как говорится, ртом и задницей. Прошу прощения, – кивнул он мне. – Никто из нас не произнес ни слова, и Зорин после заминки продолжил: – Я навел о вас справки. Слава богу, что она не нашла каких-то проходимцев. У вас, насколько я понял, не бывает неудач.

– Неудачи бывают у всех, – пожал плечами Бергман.

– Кстати, моей первой жене очень нравился наш дом, – улыбнулся Зорин. – Думаю, этому факту в немалой степени я обязан тем, что теперь живу здесь.

– Для средней полосы России стиль довольно экзотический, если не сказать, что совсем уж редкий.

– Ага. Свой дом теща вам сдала? Я хотел сказать, якобы сдала?

Бергман кивнул, а Максим Александрович головой покачал, нервно фыркнув.

– Она всерьез считает, что у меня есть страшные тайны? Совсем из ума выжила. Думаю, ее этот гаденыш настраивает.

– Гаденыш? – решила уточнить я.

– Ну да. Она вам о своем любовнике не рассказала? Выдает его за врача, без которого она, само собой, обойтись не может. На самом деле он массажист. И наверняка в лечении преуспел. Моя жена его терпеть не могла, она не раз ссорилась с матерью, как раз из-за этого прохвоста. Старая баба с молодым любовником – жалкое зрелище, хотя в общем-то все банально. Жена боялась, он оберет старуху до нитки, а я только посмеивался. Но теперь, думаю, зря. Вполне вероятно, у гаденыша далекоидущие планы. Прибрать к рукам не только старухины деньги, но и наши с женой.

– Обвинить вас в убийстве жены и завладеть имуществом? – спросила я.

– Вот именно. Почему бы и нет? У меня из близких – только дочь, совсем ребенок. Уморит старушку и окажется в шоколаде. Личная жизнь тещи меня не касается, а вот что она во всем его слушает… и наши отношения заметно испортились…

– По признанию госпожи Боровской, до исчезновения дочери она относилась к вам с симпатией.

– Вот-вот. А теперь я – злейший враг. С чего бы вдруг?

– В ситуации вроде вашей муж – всегда первый подозреваемый, – сказал Клим.

– Разумеется, – фыркнул он. – Хотя полицейские эту идею уже оставили. Может, по инерции еще и сомневаются, но вряд ли считают меня злодеем. Зато теща точно с цепи сорвалась. Она небось уже успела сказать, что в доме по ночам чуть ли не черти пляшут?

Мы переглянулись, и Бергман ответил:

– Ничего подобного.

– Да? Ну, хоть ума хватило глупости не болтать.

– И что ее заставило так думать? – задала я вопрос, вызвав у Зорина досаду. Он, без сомнений, уже жалел, что заговорил об этом.

– Ерунда. Моя первая жена увлекалась эзотерикой. В доме были книги… я на них внимания не обращал. Теща, я имею в виду Евдокию, углядела книжку по черной магии. Что-то вроде руководства. Я после этого собрал все книжки Иды в пустой комнате, в мансарде. Выбросить не рискнул, чтобы дочь не обидеть. Все-таки это вещи ее покойной матери, и выходит, что я от них избавляюсь.

– Вашу первую жену звали Ида? – задала я вопрос.

– Аделаида. Редкое имя. По-моему, красивое. Но я звал ее Идой. Так удобнее.

– Она пропала десять лет назад.

– Именно, – он сложил руки на груди, с вызовом глядя на меня. – И что?

– Можно узнать, при каких обстоятельствах это произошло?