Таинственная четверка

– Я об этом не подумал, – нахмурился Стрешнев. – Наверное, вы правы. Что ж, Павел Аркадьевич, если у вас будут новости, очень прошу… вы же понимаете, все это касается наших детей… я всегда был против дружбы с этим Гошей. Но он нравился моей жене, она находила его забавным. Я не сказал ей о находке в доме Ситникова и дочь просил молчать. Клава считает, он сбежал от своей ужасной тетки. Это правда, что она могла убить парня из-за денег? Болтают, у нее нашли его банковскую карту.

– Она совершенно точно ею пользовалась, – ответил Ключников. – Но убить…

Максимильян молчал, не проявляя особого интереса к разговору, теперь было ясно: от Стрешнева мы ничего полезного не узнаем и нас он позвал для того, чтобы разжиться сведениями, а не делиться ими.

Наконец мы простились и отвезли Ключникова домой.

Лишь только мы остались в машине вдвоем, Максимильян позвонил Вадиму.

– Ты где?

– Неподалеку от вас, если вы еще в Черкасове. Нашел человека, который шепнул, кому Плетнев загнал подделку. Нам было о чем поболтать с художником, вот я и махнул в поселок. А Плетнев надумал спешно его покинуть, грузил кое-какие пожитки в свою тачку, когда я подъехал. В общем, я решил понаблюдать, куда наш мальчик отправится. Сейчас как раз выезжаем из Черкасове.

– Значит, скоро увидимся, – сказал Максимильян.

Мы заметили машину Волошина на въезде в город. Он нас тоже увидел и перезвонил.

– Как там наша Девушка? Скажи ей, я скучаю.

– Сам скажи.

– Она красавица, верно, Джокер?

Максимильян посмотрел на меня и кивнул:

– Да, она прекрасна.

– Вы мне тоже нравитесь, – усмехнулась я.

– Совсем не то я ожидал услышать, – засмеялся Волошин. – Ну, да ладно. Плетнев, судя по всему, едет домой. Надо решать, что делать. Дадим ему еще немного подвигаться или пора его малость встряхнуть?

– Уверен, что сможешь его разговорить?

– Я? Обижаешь. Мне известен сто один способ…

– Я серьезно, Вадим.

– По тому, как он выглядел, забрасывая в машину свои манатки, парень в бега намылился. Уж очень нервничает. Есть с чего?

– Есть.

– Тогда не вижу смысла тянуть с разговором.

Между тем Плетнев въехал во двор своего дома, и мы за ним. Он вряд ли обратил на это внимание. Вадим прав, художник нервничал и очень спешил, вот только неясно куда. Бросил машину и бегом припустился к подъезду, с собой взял лишь сумку с документами. Припарковавшись неподалеку, мы тоже вошли в подъезд, на двери кодовый замок, но Бергман с ним прекрасно справился.

«Наверняка цифры стерлись от постоянного использования», – решила я; проблема в том, что на цифры он вроде бы даже не взглянул.

Мы направились к лифту, Вадим воспользовался лестницей, на третий этаж поднялся раньше, чем мы, и даже не запыхался. Постоял немного возле двери, прислушался. Потом достал из кармана отмычки и почти бесшумно открыл дверь. Его таланты были мне хорошо известны и потому не удивили.

Мы оказались в прихожей, Плетнев, находясь где-то рядом, разговаривал по телефону.

– Да, на месяц, может, полтора. Хочу сменить обстановку, иногда это полезно…

Мы входили в гостиную, а Плетнев оттуда как раз выходил, увидев нас, растерянно замер.

– Вы… в чем дело, черт возьми?

Вадим в ответ улыбнулся.

«Такой улыбкой, – подумала я, – только волков пугать». Не знаю, что подумал Плетнев, но попятился, стараясь оказаться как можно дальше от Вадима.

Тут вперед выступил Бергман, спросил:

– Далеко собрались? – И устроился в кресле.

– Что вообще происходит? – произнес Плетнев, голос дрожал, смотреть он предпочел на меня, потому что Бергман не понравился ему даже больше, чем Вадим. Я решила: мне отвечать и придется.

– У нас несколько вопросов.

– Я понял: вас Ключников нанял? Я не знаю, что он вообразил, но его жена меня никогда не интересовала как женщина. Я писал ее портрет, мы болтали о том о сем…

– И между делом трахались, – кивнул Вадим, перебравшись поближе к Плетневу, тот упал в кресло, а Волошин навис над ним, опершись на спинку, чем очень художника нервировал.

– Послушайте, – выдохнул он. – Мы же цивилизованные люди… Что за Средневековье такое… В конце концов, пусть Ключников разбирается со своей женой.

– Это ты цивилизованный, – зевнул Вадим, – а я – дикий. И когда мне нагло втюхивают… заведомую неправду, впадаю в бешенство. Лучше не доводить до этого.

– Лучше, – с готовностью кивнула я, Бергман с намеком на печаль тоже кивнул:

– Боюсь, мы не сможем его остановить.

– Чего вы хотите? – храбрясь из последних сил, спросил Плетнев.

– Я же сказала, ответов на несколько вопросов. И это должны быть правдивые ответы.

– В противном случае у нас появится повод сожалеть о напрасно потраченном времени… – добавил Бергман, а Вадим подхватил:

– А у вас – о поломанных ребрах, передних зубах и потенции, которая восстановится не скоро. Если вообще восстановится.

– Ключников хочет, чтобы я с ней порвал? Клянусь, я это сделаю сегодня же. Могу позвонить прямо сейчас.

– Мы подумаем над вашим предложением. Но вам следует сосредоточиться на нашем.

Плетнев смотрел растерянно, вряд ли поняв, что Максимильян имел в виду.

– Начнем с самого простого вопроса. С чего вам вздумалось подговаривать Раису на дебош в храме?