Таинственная история Билли Миллигана

– В деле Миллигана не должно быть никаких попыток смягчить приговор. Мы собираемся признать его виновным и добиться максимального срока. У вас ничего не получится.

Но Берни Явич задумался. Как бывший защитник, он знал, что мог бы сделать на месте Джуди и Гэри.

– И все-таки у них есть один шанс – если его признают невменяемым.

Шерман только рассмеялся.

На следующий день Уильям Миллиган попытался покончить с собой, разбив голову о стену камеры.

– Он не хочет дожить до суда, – сказал Гэри Швейкарт, когда услышал новость.

– Мне кажется, ему не вынести суда, – ответила Джуди. – Надо сообщить судье, что, по нашему мнению, он не способен помогать в своей защите.

– Хочешь показать его психиатру? – спросил Гэри.

– А что делать, придется.

– О господи, – вздохнул Гэри, – я уже вижу заголовки в газетах.

– Да черт с ними, с заголовками! С этим парнем явно что-то не так. Не знаю, что именно, но ты же видишь, каким разным он бывает в разное время. И когда он говорит, что ничего не помнит об изнасилованиях, я ему верю. Его надо обследовать.

– А кто будет платить за это?

– У нас есть фонды.

– Ну да, миллионы.

– Да перестань ты! Мы можем позволить себе проверить его у психолога.

– Скажи это судье, – пробормотал Гэри.

Когда суд согласился отложить слушание, чтобы Уильяма Миллигана обследовал психолог, Гэри Швейкарт смог уделить внимание предварительному слушанию дела, возбужденного Комиссией по условно-досрочному освобождению и намеченного на среду.

– Меня собираются отправить обратно в Ливанскую тюрьму, – сообщил Миллиган.

– Если нам не удастся помешать этому, – сказал Гэри.

– Они нашли пистолеты в моей квартире. А это было одним из условий моего освобождения: никогда не покупать, не хранить и не использовать холодное или огнестрельное оружие.

– Что ж, все возможно, – согласился Гэри. – Но если мы собираемся защищать тебя, лучше, чтобы ты оставался в Коламбусе. Тут мы сможем работать с тобой.

– Что вы собираетесь делать?

– Предоставь это мне.

Гэри впервые увидел, как Миллиган улыбнулся. В глазах его появился блеск. Он расслабился, успокоился, стал шутить – почти беззаботно. Совершенно другой человек, не похожий на тот клубок нервов, с которым Швейкарт встретился в первый день. Он подумал, что парня будет намного легче защищать, чем показалось вначале.

– Так и держись, – посоветовал ему Гэри. – Сохраняй спокойствие.

Он привел Миллигана в помещение, где члены Комиссии по условно-досрочному освобождению уже раздавали копии докладной записки полицейского и показания сержанта Демпси, что во время ареста Миллигана он нашел девятимиллиметровый «смит-вессон» и полуавтоматический пистолет с пятью патронами в обойме.

– Скажите, господа, – обратился Швейкарт, потирая бороду костяшками пальцев, – эти пистолеты прошли тестовую стрельбу?

– Нет, – ответил председатель, – но это настоящие пистолеты, с обоймами.

– Если тестовая стрельба не была проведена, чем можно доказать, что это настоящие пистолеты?

– Экспертизу проведут не ранее следующей недели.

Гэри хлопнул ладонью по столу.

– Но я настаиваю, чтобы вы решили вопрос о досрочном освобождении сегодня, или вам придется решать его после судебного слушания. Так пистолет это или игрушка? – Он оглядел присутствующих. – Вы не доказали мне, что эта вещь – пистолет.

Председатель кивнул.

– Господа, я считаю, что у нас нет выбора. Мы вынуждены отложить решение о прекращении условного освобождения до тех пор, пока не выясним, является ли оружие настоящим.

На следующее утро, в 10 часов 50 минут, офицер по условному освобождению, курировавший Миллигана, сообщил, что дело о прекращении условного освобождения будет слушаться 12 декабря 1977 года в Ливанском исправительном заведении. Присутствия Миллигана не требовалось.

Джуди посетила Миллигана, чтобы поговорить об уликах, найденных в его квартире. Она увидела отчаяние в его глазах, когда он спросил:

– Вы думаете, что это сделал я?

– Дело не в том, что я думаю, Билли. Дело в найденных уликах. Нам нужно, чтобы ты объяснил, почему все это находилось в твоей квартире.

Взгляд его потускнел. Миллиган снова отстранился от нее и замкнулся в себе.

– Не важно, – сказал он. – Уже ничего не важно.

На следующий день она получила письмо, написанное на линованной желтой казенной бумаге: