Таинственная история заводного человека

— Да, это он. Мать любила его до безумия, и он вырос французом: до двенадцати лет он вообще не говорил по-английски, да и потом говорил с сильным французским акцентом. И тут родился второй сын. Настоящая неожиданность, знаете ли, учитывая то, что Джеймс и его жена к тому времени возненавидели друг друга. Этот Альфред — очень слабовольный парень, и Анриетта-Фелисите почти не обращала на него внимания: вся ее любовь досталась первенцу. Но вернемся на мгновение к деду, сэру Генри: после его смерти Эдвард, старший брат Джеймса, стал восьмым баронетом. Эдвард сменил фамилию на Даути — только при этом условии он мог получить наследство. И вот здесь в игру вступила моя семья, потому что сэр Эдвард Даути женился на моей тетке, Кэтрин Арунделл, и в 1834-м у них родилась дочь, Кэтти Даути. У нее были романтические отношения с Роджером Тичборном, который, окончив иезуитский колледж Стоунихёрст, [51]поступил в Шестой Драгунский гвардейский полк и проводил отпуск в Тичборн-хаусе. Моя тетка категорически возражала против этого романа, полагая, что у Роджера нет никаких перспектив, так как он не обладал манерами истинного английского аристократа; кроме того, девушка была его кузиной. Роджер, которому запретили видеться с ней три года, решил показать себя и, как всегда, дал волю своей фантазии. Согласно семейной легенде, сэр Генри обнаружил в Южной Америке мифический алмаз…

— Что?! — крикнул Бёртон, вызвав ропот недовольных шепотков за соседними столиками.

Арунделл с изумлением посмотрел на него и покачал головой.

— Нет-нет, Бёртон, — сказал он, — это лишь ничем не подтвержденная фантазия: разумеется, этого бриллианта никто никогда не видел. Если же учесть нынешнее состояние финансовых дел семьи, то его никогда и не было.

— Откровенно говоря, не знаю, что и думать, — признался Бёртон.

— Отчего же?

— Достаточно сказать… хм-м, не имеет значения… что произошло потрясающее совпадение!

— Что-нибудь, о чем мне следует знать?

— Нет. Да. Нет. О, прошу прощения, сэр, я в замешательстве! Дело в том, что несколько недель назад неизвестные преступники дерзко ограбили один ювелирный магазин…

— Что-то не припоминаю.

— Об ограблении не сообщалось: Скотланд-Ярд держит всё в тайне, пока идет следствие. Я некоторым образом вовлечен в это дело, и последующее расследование заставляет предположить, что украденные бриллианты связаны с другим камнем, который, по слухам, один английский аристократ нашел в Чили.

— Вот как?

— Но мне не смогли назвать имя этого аристократа!

— Так вы думаете, что речь идет о сэре Генри Тичборне? Вынужден разочаровать вас, но на самом деле это выдумка, вроде детских сказок о феях.

При упоминании о феях Бёртон прочистил горло.

— Хотя и соблазнительная выдумка, вынужден признаться, — продолжал Генри Арунделл. — Безусловно, юный Роджер подпал под ее обаяние и решил побывать везде, где путешествовал его дед, надеясь наткнуться на несметные богатства. Довольно смешная попытка, и она была бы напрасной тратой времени, даже если бы ему и удалось побывать во всех этих местах. Однако, как только Роджер высадился в Вальпараисо, [52]ему сообщили, что его дядя, сэр Эдвард Даути, умер.

— И баронетом стал его отец, Джеймс?

— Совершенно верно. Однако семь дней спустя он тоже умер от сердечного приступа, так что баронетом стал наш повеса, приобретя вместе с титулом и имение Тичборнов, и все их богатства. Тогда он сразу же сел на корабль «Ля Белла» и отправился домой, но 20 апреля 1854 года утонул без следа: таким образом, за две недели умерли три баронета! Имение унаследовал младший брат Роджера, Альфред, и он непременно пустил бы его по ветру, если бы мать не прислала своего друга, полковника Лашингтона, который быстро прибрал юного баронета к рукам.

Генри Арунделл остановился, отпил немного вина и приветственно кивнул знакомым за соседним столом.

— Если сэр Альфред полное ничтожество, — спросил Бёртон, — почему тогда Арунделлы и Даути так заволновались, когда оказалось, что его старший брат жив? Почему они так резко возражают против притязаний Роджера Тичборна?

Арунделл возмущенно выдохнул и резко сказал:

— Да потому что человек, находящийся сейчас в Париже, неРоджер Тичборн!

Королевский агент удивленно посмотрел на сэра Арунделла:

— То есть как? Леди Анриетта-Фелисите утверждает обратное. Неужели вы считаете, что мать не в состоянии опознать собственного сына?

— Разумеется!

— И отчего же?

— Оттого что вдова уже стоит одной ногой в могиле и давно отчаялась увидеть пропавшего сына. Оттого что она почти слепа и глуха. Оттого что Роджер Тичборн всегда, без единого исключения, писал матери по-французски — а этот человек пишет только по-английски, причем с грубыми ошибками. И наконец, оттого что он пишет совсем другим почерком!

— Ну, за десять лет почерк может измениться.

— Возможно. Однако английский аристократ неможет забыть правила английской грамматики!

— Хм-м, — хмыкнул Бёртон.

Официант принес еду, и несколько минут оба молча ели.

— То есть сэр Роджер Тичборн… — начал Бёртон.