Таинственная история заводного человека

— Призраки! — прошептал Спенсер, дрожа.

Королевский агент отступил, утаскивая философа с собой.

— О чем ты говоришь? И почему ты вообще здесь ночью? Ты что, лунатик?

— Нет, — квакнул Спенсер. — Я пришел… — Внезапно он замолчал и, широко раскрыв испуганные глаза, крикнул: — Там!

Бёртон посмотрел на озеро. Движется ли там фигура, или темный завиток тумана колышется посреди белого облака?

— Пошли в дом, — сказал он.

Долго уговаривать Спенсера не пришлось. Они побежали, пересекли дворик, влетели в дом и закрыли за собой дверь. Потом они в ужасе посмотрели друг на друга: обоим внезапно показалось, что в комнате кто-то есть. Вжавшись спинами в дверь, они внимательно оглядели музыкальную комнату, но увидели только тени.

— Матерь Божья, — прохрипел Спенсер, выпучив глаза, — неужели дьявол уже здесь?

Стало трудно дышать, заметно похолодало. Фонарь Бёртона покружил по комнате, и его свет задержался на мерцающих глазах сэра Генри Тичборна. Его лицо источало злобу: королевскому агенту вдруг показалось, что портрет изменился и стал изображать совсем другого человека — мрачного, злого, затеявшего недоброе. Свет скользнул вниз по портрету. На мгновение глаза прожгли темноту, потом потускнели, когда свет пробежал обратно по комнате, скользнул по полу и втянулся в заводной фонарь. Тот мигнул и погас, погрузив обоих во тьму. Только серебряный параллелограмм лунного света вытянулся на полу, обрамленный двумя тенями.

Сердце Бёртона бешено заколотилось. Наконец глаза привыкли к темноте, и обоих потянуло к двери, которую Бёртон чуть не открыл раньше. В этот миг ее ручка начала поворачиваться. Королевский агент стоял, как прикованный, не подозревая, что Спенсер тоже глядит на дверь. Мучительно медленно, мало-помалу, медная ручка поворачивалась.

В это мгновение вдалеке зазвучал знакомый аккорд; он подлетал всё ближе и ближе, наполняя комнату. Пианино ответило. Дверь открылась. В комнату вступила странная фигура. Бёртон и Спенсер заорали от ужаса.

— Клянусь своей шляпой! Что тут происходит? — завизжал Суинберн, потому что он и был этой странной фигурой: маленький, с покатыми плечами, на голове корона ярко-рыжих волос. Он озадаченно посмотрел на своих товарищей, которые, тяжело дыша, держались друг за друга.

— Эй! Вы что, напились? И не позвали меня?! Проклятые негодяи!

Из груди Бёртона вырвался почти истерический смешок. Он повернулся к двери во двор и тут же опять закричал от ужаса, отступив назад: из темноты на него глянуло демоническое лицо.

Его собственное отражение.

Бисмалла!

— Ты бледен как полотно! — воскликнул Суинберн.

— Какого… какого черта ты шляешься по дому в такое время? — спросил Бёртон, не сумев скрыть дрожь в голосе.

— Мы же договорились: я сменю тебя в три.

— А что, уже три?

— Наверное. Мои часы остановились.

Бёртон вытащил часы из кармана пиджака и поглядел на них. Стоят. Он тряхнул их, завел и тряхнул опять. Бесполезно: они отказывались работать. Тогда он попытался завести фонарь, но обнаружил, что сломался и он: пружина не оказывала сопротивления.

— Герберт, — пробормотал он, — что ты делал снаружи?

Спенсер нервно сглотнул, вытер рукавом лоб и пожал плечами:

— Я… я могу… нет, я не могу дрыхнуть под чертов храп миссис Пиклторп! Ее комната рядом с кухней, я в двух комнатах оттуда, но в этой части дома звук так странно распространяется, что — могу поклясться! — мне показалось, будто она ревет, как паровоз, прямо за стеной! Черт побери, я уже просто не мог терпеть — вот и решил пойти проведать лебедей. Я-то думал, холодный воздух и всё такое, вот ко мне и прилетит этот… как его… а, Морфей. Но как только я начал спускаться к озеру, меня окружили призраки. Ну и страху я натерпелся!

— Призраки? — возбужденно спросил Суинберн. — Что за призраки? Откуда?

— Герберт думает, что он видел фигуры в тумане, — объяснил Бёртон.

—  Изтумана, — поправил его философ.

— А стук? — спросил поэт. — Откуда он шел?

— Стук?

— Как, ты его не слышал? Стучали или в этой комнате, или в следующей, но перестали, как только я вошел в коридор.

— Хм-м, — проворчал Бёртон. — Да, в этом доме странная атмосфера, и я не могу ее объяснить. Однако сейчас вроде всё успокоилось. Герберт, почему бы тебе не вернуться в кровать? Нет никакого смысла не спать нам всем. Алджи и я покрутимся здесь еще пару минут, но, думаю, на сегодня вечеринка закончена.

— Твоя правда, босс, сдохнуть мне на этом месте! Я готов слушать чертов храп каждый день — только бы не видеть треклятых призраков!

Часом позже Бёртон лежал в кровати, пытаясь понять, что он в точности испытал. Какая-то форма месмеризма? [71]Или дурманящий газ, как он предположил у Брандльуида? Но как объяснить внезапную порчу пружин в часах и в фонаре? И как объяснить ауру зла, наполнившую музыкальную комнату? Она исчезла с приходом Суинберна, потом они оба обошли дом и не встретили никого.

Он заснул.