Таинственная самка: трансперсональный роман

Серебряного века. Осознание внутреннего родства магической вселенной и буддизма пришло много позднее. Бездонность и неисчерпаемость мира как явление пустотности сущего в его изначальной открытости…

И блеск Фаворский воссияет в славе

Обители нетленной Божества,

Сольются все в восторге торжества,

И встретят нас собравшиеся в храме.

Огонь небесный в сердце наше канет,

Преображая наше существо.

Духовным плотяное вещество

Из тлена смерти в бытие восстанет.

И лицезрения святых красот

Сподобится обоженнде сердце,

Парящее среди иных высот.

Пурпуровый немеркнущий восход

Планет и звезд, ликующее скерцо

Прозрачной ясности родных пустот.

Глава VI, в которой появляются и крепнут подозрения, а некий юноша оказывается зрелым мужем

Снова неприсутственный день. Я ломаю голову над загадкой похищения ДМТ-Ф и ничегошеньки-то в эту голову не приходит. Кроме одного: что психоделик в бессознательном состоянии украл я сам. Но если это так, то где он? Или я, пребывая в странной деменции, не только украл его, но и куда-то припрятал, а теперь амнезия и т. д. и т. п. В общем, жизнь моя постылая, жизнь трансцендентальная… Ни до чего не додумавшись, я выключил компьютер, за который, правда, немедленно уселся Филипп и начал играть в «Хитмэна». Я же отправился к Инне, и мы весь вечер просидели у телевизора, болтая о каких-то совершенно посторонних вещах. Инна прекрасно понимала, что со мной что-то не то, но не пыталась ничего выпытать (и слава Богу — я бы сломался, а это уж совсем ни к чему), а, наоборот, отвлекала и успокаивала, совершенно ненавязчиво, для постороннего наблюдателя просто-таки незаметно. В результате Филипп заигрался аж до второго часа ночи (потом он уверял нас, что прошел своего «Хитмэна» до конца — целиком и полностью), а я добрел до постели и вообще уже при свете, часов в пять, не раньше.

Уже около полудня, однако, я был в институте, преисполненный решимости разобраться со всеми тайнами (по крайней мере в той их части, в которой они имели отношение ко мне) и отгадать все загадки. В секторе меня ожидал сюрприз. Ко мне подошла Елена Сергеевна Воронова, много лет сидящая над темой «Психопрактика в текстах ранней брахманической прозы», и томно произнесла:

— Костя, тут еще в понедельник вас по всему институту искал один молодой человек, но не нашел и оставил записку. А я позавчера забыла ее вам передать — такие магнитные бури, ничего не соображаю.

И протягивает мне записку.

Разворачиваю ее и читаю: «Привет! Позвони мне, как сможешь: очень поговорить надо. Илья Гданьский».