Таинственная женщина

– Вы неблагоразумны. И нарушаете наш договор: мы решили, что вы будете обращаться со мной как с товарищем и что за это я позволю вам сопровождать меня во время прогулок и приходить ко мне, когда вам вздумается… Но вы француз и потому не можете совершенно отказаться от любезностей…

– А разве итальянец мог бы так долго пробыть с вами и не сказать вам, что вы очаровательны?

– Конечно, если бы я запретила ему говорить об этом… Но зато он, вероятно, чувствовал бы это.

– Не судите по моим словам о моих чувствах…

– Вы знаете меня всего неделю…

– А разве нужно больше времени, чтобы полюбить навсегда?

– Навсегда?! Какое решение! И как скоро оно принято!

– И как легко его выполнить, когда увидишь вас и узнаешь!

– Да, кстати, оно не может иметь последствий, ведь я скоро уеду отсюда, и очень далеко…

– Кто заставляет вас приводить в исполнение то, что вы решили в минуту тоски и одиночества? Вас не манит больше жизнь, говорите вы… Но ваша жизнь только начинается…

– Да, мой брат повторяет мне сотни раз все то, что вы теперь говорите. Знаю, что таков обычный порядок вещей: одна привязанность ослабевает, за ней возникает другая. Но ведь сердце нельзя освободить как комнату для новых жильцов. Тот, кто занимал его, оставляет в нем воспоминания…

– Предоставьте жизни решение этого вопроса. Она идет вперед, она действует наперекор вашим решениям. Она покажет, что в этом мире нет ничего окончательного.

Женщина довольно долго стояла молча, опустив глаза и предоставляя своему спутнику смотреть на нее. Он восхищался ее тонкой гибкой талией, изящным очертанием плеч, своеобразной красотой прелестного лица. Ей нельзя было дать больше двадцати лет. Наконец она сказала со вздохом:

– Вы с такой горячностью возражаете мне, когда я говорю об отъезде! Но сколько горя я причинила бы себе в будущем, если бы послушала вас! У вас есть семья, вы уедете отсюда… Куда вы отправитесь?

– Я вернусь в Париж. Кто помешает вам поселиться там же? Вы говорите, что у вас есть дела в Италии… Так что же? Ваш брат охотно возьмет их на себя, и у вас останется одно занятие – стать счастливой.

– Париж пугает меня. Мне кажется, что там невозможно жить спокойно.

– Как вы ошибаетесь! В громадном Париже есть мирные уголки, где жизнь течет спокойно и безмятежно. Я подыскал бы для вас такой уголок, и вы могли бы жить там без огорчений и треволнений…

– Очень соблазнительно. Нет ли у вас волшебной палочки, раз вы так смело распоряжаетесь судьбой людей? Но допустим, что я приняла бы ваше предложение… Считаете ли вы себя настолько свободным, чтобы выполнить эту программу? Что сказали бы об этом ваши родные и друзья?

– О, они согласились бы с моим решением! Если бы вы знали, как они меня любят! Мой отец – прекраснейший в мире человек. Если бы он был уверен, что мое счастье возможно при благоприятных условиях, он не колеблясь пожертвовал бы своим собственным. Что касается моей матери, то это воплощение долга, добродетели и милосердия…

Баронесса закусила губы и сказала неожиданно сухо, будто утомленная его речью:

– Достойные похвалы качества! Но, вероятно, вы плохой сын, если могли хотя бы временно быть в неладах с такими идеальными родителями?

Марсель улыбнулся:

– Меня нельзя назвать дурным сыном… Но я не всегда вел себя благоразумно.

– Чем же это объясняется?

– Отсутствием в моей жизни настоящей любви.

Она подняла свой тонкий палец и погрозила Марселю:

– Вы, кажется, неисправимый повеса!

– Не думайте обо мне дурно только на том основании, что я откровенно говорю с вами, – это было бы несправедливо… Вы составили бы обо мне ложное представление.

Она ответила лукаво:

– Прекрасно! Я вижу, что вы можете служить примером для всех!

– Теперь вы насмехаетесь надо мной!

– О, милостивый государь, так вы думали, что меня можно соблазнить несколькими красивыми фразами? Вы уж очень поторопились, друг мой, вы слишком положились на влияние весны, природы, уединения… ну ладно, не сердитесь… Ведь вы видите, как я снисходительна к вам… Я прощаю вас… При условии, что вы не возобновите этого разговора…

Марсель слушал с удивлением насмешливую тираду молодой женщины и недоуменно спрашивал себя, та ли это безутешная вдова, которая рыдала возле рояля. Лицо ее дышало лукавством, а в глазах сиял огонек, опровергавший ее слова. Молодой человек боялся вызвать ее недовольство, продолжая говорить о своей любви, но вместе с тем он испытывал непреодолимое желание схватить ее в объятия, покрыть поцелуями эти уста. Вечерний звон, доносившейся с колокольни арской церкви, отрезвил его. Молодая женщина воскликнула:

– Уже шесть часов!.. Боже, как летит время! Дома гадают, что со мной случилось…

– Но там никого нет…

– А моя горничная?

– Ваша дикарка Мило?

– Не смейтесь над ней, она благоволит к вам.

– Очень благодарен за такую честь.

– О, не каждый ее удостаивается! Она всегда рада, когда вы появляетесь… Как и моя собачка…

– Да, я очаровал горничную и собачку… Но хозяйка пренебрегает мною.

– О, хозяйка!.. Все повинуется ее воле…

– Прекрасно. И я согласен повиноваться ей.