Таинственная звезда

Миссис Прис покраснела и надулась как индюк.

— Не смейте меня оскорблять! — заявила она.

— Извините, не хотела вас обидеть.

Господи, думала Джани, по какой только причине люди не берут приемных детей! Вот недавно одна женщина выразила желание взять ребенка «для компании», потому что у нее умерла собака. Или вот такие, как миссис Прис, которые стареют и нуждаются в маленьком слуге, который безропотно бы исполнял всю тяжелую домашнюю работу. И как мало, к сожалению, тех, кто прежде всего, хочет заботиться о ребенке и любить его!

Джани бросила взгляд на часы.

— Я заеду за Рики в течение часа.

Миссис Прис замешкалась.

— Не думайте, что мы к нему придираемся... Может быть, вы смогли бы... — Она оборвала свою речь на полуслове и пулей вылетела из приемной.

Джани вернулась в офис. Там сидела маленькая, очень живая женщина. Она пила чай с Пэт Каррингтон. Девушка почувствовала приступ болезненной тревоги, похожий на ноющую зубную боль. Если и миссис Бутройд потерпела неудачу, она этого не переживет!

— Пэт, пожалуйста, налей мне чашечку. Умираю от жажды! — С фальшиво-радостной улыбкой Джани обернулась к женщине: — Что-нибудь... случилось?

— Случилось? Нет, моя дорогая! По крайней мере, надеюсь, что нет. Мы просто договариваемся, чтобы Милдред переехала к нам на следующей неделе.

«Слава богу!» — возликовала в душе Джани.

— Я надеюсь, что все пройдет отлично.

— А мы и не сомневаемся, — успокоила ее миссис Бутройд. — Она приходила к нам каждое воскресенье целый месяц, а потом поехала вместе с нами в отпуск. Эта девочка пришлась мне по сердцу. Говорит она приятно, и пальчики у нее проворные. И я совершенно уверена, что Милдред отлично проявит себя в ателье, когда закончит школу.

— Она помогала швеям, — объяснила Джани. — Мы обеспечим ее новым платьем и пальто, а блузку она сошьет себе сама.

Несколько минут они все вместе обсуждали одежду для Милдред. После этого Джани перешла к финансовым вопросам:

— Вы будете получать сорок пять шиллингов в неделю на ее содержание и по пять фунтов каждые три месяца на одежду. Конечно, я понимаю, это слишком маленькая сумма.

— А с мансардой не будет никаких неприятностей? — спросила с некоторым беспокойством миссис Бутройд. — Мы вымыли ее и покрасили, теперь там очень красиво. Там стоит новенький комод для вещей Милдред, висит большое зеркало. Может, вы как-нибудь зайдете выпить с нами чайку в выходные? Заодно посмотрите, как она устроилась.

— Обязательно, — пообещала, улыбаясь, Джани.

В заключение новоиспеченная приемная мать с гордостью показала им носовой платок с вышитыми по углам монограммами.

— Это Милдред вышила специально для меня! — похвасталась она. — Она и для вас готовит сюрприз! Все дети вас очень любят.

«А Рики я подвела!» — уныло подумала Джани.

Она подвезла миссис Бутройд до центра города и затем свернула на дорогу в пригород. Въехав в большие железные ворота, Джани припарковалась у входа в детский дом. Двор казался запущенным, хотя и радовал глаз великолепием красок осени.

Мелкий дождь тоскливо барабанил по опавшим листьям, навевая тоску. Джани немного постояла, глядя на квадратное кирпичное здание.

В сумерках дом казался куда лучше на вид, чем днем. Темнота милосердно скрывала его уродство, а освещенные окна уютно светились. Но вообще этот особняк всегда нагонял на Джани уныние. Старый дом с рассохшимися дверями и окнами, продуваемый всеми сквозняками, давно требовал серьезного ремонта. Даже если комитет вдруг расщедрится или на них неожиданно свалится пожертвование от какого-нибудь богатого чудака, вряд ли удастся привести детский дом в более или менее приличный вид.

Она вбежала в дом. Из большой игровой комнаты справа доносился веселый смех. Это был свободный час после вечернего чая, когда директор, его жена и молодая заведующая пансионом занимались с двадцатью четырьмя воспитанниками, пока не наступит время умываться и спать.

Когда Джани вошла в игровую, перед ней предстало весьма странное и необычное зрелище. В центре комнаты стояла огромная плетеная корзина, полная до краев пряжей и кусками ткани в фабричной упаковке. Дети с увлечением рылись в тряпье. Некоторые уже нарядились в тюрбаны и индейские одеяла и теперь больше всего напоминали вождей диких племен.

— Это что такое? — воскликнула Джани.

Джордж Форрест засмеялся:

— Остатки с фабрики. Их прислал молодой советник Хилл, который недавно вошел в состав Детского комитета.

— Ах, советник Джеймс Хилл, — пробормотала Джани, пытаясь вспомнить черты его лица. Ей смутно припоминался молодой человек, сидевший в дальнем конце комитетского стола, когда она отчитывалась. Высокий, очень спокойный худой белокурый мужчина с необычным выражением лица.

В прошлом мае он замещал главу муниципалитета. Тогда она слышала, что это человек строгих принципов, очень серьезно относящийся к своим обязанностям. Жалко, говорила миссис Бриггс, что на государственной службе так мало людей его калибра. Многие, однако, поговаривали, что свою нынешнюю должность он считает лишь ступенькой на пути к депутатскому креслу.