Таинственное путешествие Томека

– Наверно, это было тогда, когда ты ночью стрелял в тайге, а твой уважаемый папаша потом ругал тебя за это, – догадался боцман. – Но в таком случае вы должны были посвятить в тайну Нучи. А что будет, если он нас предаст?!

– Успокойтесь, во-первых, я ему не все сказал. Во-вторых, это верный человек, и не меньше нас ненавидит жандармов.

– Конечно, это человек, достойный доверия, раз Серошевский[26] вспоминал о нем твоему отцу, – сказал Смуга.

– Думаю, что вы правы, я тоже знаю Серошевского, – похвалился боцман. – Еще подростком, в Варшаве, я работал учеником слесаря в железнодорожных мастерских. Там я видел Серошевского и Варыньского[27], когда они вели агитацию в пользу социализма. Каждый из них был, пожалуй, не старше восемнадцати лет, а говорили они, как профессора. Башковитые парни и настоящие патриоты!

– Вот, поэтому царь их и преследует, – добавил Томек. – Ну, ну, боцман, я и не подозревал, что у вас такие выдающиеся знакомые! Вацлав Серошевский из ссыльного превратился в писателя и заслуженного исследователя Азии, а Людвик Варыньский, за то, что основал первую польскую рабочую партию, вместе с пятью товарищами был приговорен к виселице.

Боцман печально покачал головой и сказал:

– Я прекрасно помню судебный процесс членов партии «Пролетариат», на котором судили Варыньского. Хотя ему тогда удалось избежать смертной казни, но он и так погиб в тюрьме. А вот Серошевскому повезло! Он пятнадцать лет прожил в Сибири! Мне приходилось даже читать его книгу о якутах, за которую царь разрешил ему вернуться на родину. Ну, если Серошевский рекомендовал Нучи твоему отцу, то, пожалуй, ему можно доверять.

– Я, конечно, предпочитал бы не посвящать чужих в наши планы, но в этом положении помощь со стороны Нучи может быть нам очень полезна.

– Если бы вы слышали мою беседу со старым следопытом, вы перестали бы опасаться. Я ему верю! – горячо убеждал друзей Томек.

– Не возражаю, на союзников у тебя есть нюх, – согласился боцман.

– Ну, друзья! Довольно разговоров! – прервал их беседу Смуга. – Скоро могут вернуться наши. Давайте примемся за работу! Томек, ты хорошенько спрячь тигровую шкуру во вьюках, а вы, боцман, готовьте обед, а то мы все порядком проголодались.

Вскоре из котла, подвешенного над огнем, поплыл аппетитный запах. Боцман с поварешкой в руках просто двоился и троился, готовя обед и одновременно забрасывая друзей вопросами.

– Хитро это вы придумали, ничего не скажешь! – вполголоса говорил он. – Сидя в клетке, Збышек сможет с успехом разыгрывать тигра, но даже Павлов сразу начнет сомневаться, если у нас появится новый тигр, которого мы не поймали. Как мы ему это объясним?

– Павлов ничего не заметит, потому что мы украдкой выпустим одного настоящего тигра из клетки, – пояснил Томек.

– Хорошо, боюсь только, долго ли выдержит Збышек в этой шкуре. Не задохнется ли он в ней.

– Придется ему некоторое время помучиться, – ответил Томек. – Как только мы спрячем Збышека в клетку, сразу же свернем лагерь и отправимся в Хабаровск, погрузим там животных в отдельный товарный вагон, где будем посменно дежурить. Никого чужого туда не допустим, поэтому Збышек почувствует себя, как на свободе.

– Правда, правда, мне это не пришло в голову. – обрадовался боцман. – А если во время остановки кто-нибудь станет совать нос в наши дела, то я палкой подразню настоящих тигров, и те так зарычат, что у любопытного поджилки затрясутся.

В таких беседах и фантастических предположениях время проходило совсем незаметно. В конце концов, боцман ударил ложкой по сковороде и заявил, что обед готов.

– Что-то наши долго не возвращаются, – сказал Томек, с нетерпением поглядывая на дымящийся котел. – Я проголодался и не знаю, стоит ли нам их ждать?

– Думаю, что твой отец и Удаджалак нарочно тянут с возвращением, чтобы предоставить нам больше времени на пробу с переодеванием. Боцман, давайте обед, потому что и мне захотелось есть, – ответил Смуга.

– Будем есть, да поскорее, потому что скоро дождь зальет огонь, – заявил боцман, с тревогой глядя на небо. – Лишь бы только наши успели вернуться перед бурей!

– Вы думаете, будет буря? – встревожился Томек, расставляя на столе жестяную посуду. – По-моему, ничто не указывает на перемену погоды.

– Что может знать о погоде такая сухопутная крыса, как ты? – свысока ответил Томеку боцман. – Помни, браток, что у матросов глаза и нос лучше любого барометра. Я чувствую резкое изменение давления. Из-за леса мы не видим горизонта и не замечаем той черной тучи, которая быстро заволакивает южную часть неба. Приближается буря, притом немалая.

Друзья быстро доели фасолевый суп и рагу из рябчиков с ржаными сухарями и салом, и стали проверять крепления палаток, укрепляя узлы расчалок, привязанных к колышкам, вбитым в землю. Потом охотники согнали лошадей, привязали их веревками к телегам, а котлы с супом вкопали в землю в центре самой большой палатки.