Таинственное путешествие Томека

Группа всадников украдкой пробиралась через холмистую, девственную тайгу. Пользуясь компасом, Смуга и Вильмовский вели группу наискосок от Амура, на северо-запад, к реке Уркану, правому притоку Зеи. Таким образом, они обходили железнодорожную станцию Невер, расположенную на расстоянии около сотни километров к юго-западу, откуда начинался старый тракт на Алдан и в Якутск, столицу Якутии. Смуга предполагал выйти на тракт в районе западного подножия хребта Тукурингра. Это было бы примерно на полпути между станцией Невер и Становым хребтом[65]. От Станового хребта до Алдана оставалось еще около двухсот восьмидесяти километров.

Конечно, участники экспедиции полностью отдавали себе отчет в том, что избранный путь весьма тяжел и чреват многими непредвиденными опасностями. С того момента, как они взяли в плен Павлова, любая встреча с властями, все равно, гражданскими или военными, грозила путешественникам тюрьмой. Легальная до сих пор охотничья экспедиция превращалась в диверсионную группу, деятельность которой была направлена против царских властей. Поэтому Смуга и боцман тщательно следили за поведением Павлова. Это по его причине пришлось преждевременно открыть тайную цель экспедиции, что по первоначальному плану должно было произойти лишь после освобождения ссыльного. Несмотря на это, Вильмовский категорически воспротивился уничтожению шпика. Во время бурного спора по этому поводу он спас Павлову жизнь, заявив, что смерть полицейского агента сделает невозможной их дальнейшую дружбу. Такой ультиматум заставил боцмана и Смугу уступить.

Томек, замирая от тревоги, слушал горячую защиту врага, предпринятую отцом. После ухода из Нерчинска самая мысль о необходимости уничтожения Павлова наполняла сердце Томека ужасом. Но он не смел противиться старшим, более опытным друзьям, которые несли всю ответственность за успех экспедиции. Не считаясь, однако, ни с чем, Вильмовский спас Павлова, потому что таковы были его понятия о благородстве и честности. Томек с восхищением смотрел на отца и облегченно вздохнул, когда оба приятеля подчинились требованию старшего Вильмовского.

Но оставление Павлова при жизни еще больше усложнило положение участников экспедиции. Согласно прежнему плану они намеревались, переодев ссыльного тигром, посадить в клетку, и привезти его во Владивосток, где их поджидал корабль. Теперь это было невозможно. Они пошли против закона, и тем самым доступ в крупный портовый город, полный войск и полиции, был для них закрыт. О неожиданном изменении планов необходимо было возможно скорее уведомить Пандита Давасармана, находившегося на корабле. Вот поэтому-то Смуга и отправил Павлова на пристань под предлогом встречи нарочного от Голосова, чтобы во время его отсутствия произвести соответствующую подготовку. Прежде всего, необходимо было погрузить на судно, идущее вниз по Амуру в Хабаровск, лишнее лагерное имущество, а именно телеги и клетки с животными. Сопровождать животных на судне должны были нанайцы и Удаджалак. В Хабаровске Удаджалак должен был расстаться с проводниками и поездом поехать в Уссурийский край.

Инструкции, посланные через Удаджалака Пандиту Давасарману, заключали требование как можно скорее уйти из Владивостока. Смуга советовал отправиться на несколько сот километров восточнее в японский порт Отару, расположенный на западном побережье острова Хоккайдо[66], откуда ровно через два месяца с момента отъезда Удаджалака из лагеря на Амуре корабль должен был отправиться к заливу у города Терней на побережье Уссурийского края. Туда Смуга намеревался дойти после освобождения ссыльного.

Далее в инструкции говорилось, что Пандит Давасарман должен в определенные дни, два раза в неделю, подходить ночью к берегу, погасив на судне все огни. Путешественники обещали просигналить на судно ночью, разложив костры по индийскому способу. Сигналы означали требование прислать с корабля лодку за участниками экспедиции.

Подробно разработанный план похищения ссыльного требовал от всех участников экспедиции самого тщательного выполнения. Действия группы, находящейся на суше, должны быть точно согласованы с действиями Пандита Давасармана на корабле. Малейший недосмотр мог повлечь за собой самые печальные последствия. Именно поэтому Смуга, вынужденный по требованию Вильмовского держать Павлова в плену, приказал боцману стеречь его, как зеницу ока,