Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле. Тень «Полярной звезды»

Целый день женщина под густой вуалью никак не решалась войти в одно конторское здание в Сити. В руках она держала небольшую жестяную коробку. Женщина подходила к двери, поднимала руку, чтобы постучать, нервно оглядывалась по сторонам, опускала руку и отступала. Ее звали Изабель Мередит, а в здании находился офис Салли Локхарт.

Присущая ей робость (она была бы робкой и без родимого пятна в пол-лица) и ужас последних сорока восьми часов лишили Изабель остатков воли, необходимых для того, чтобы подняться по ступенькам и постучать. Но в конце концов отчаяние победило застенчивость, и она постучала. Ответа не было – Салли не оказалось на месте.

Она ушла. Настроение Изабель, и без того не слишком приподнятое, рухнуло в бездну. К везению она не привыкла и потому, налетев (она шла, повесив голову) на стройную фигуру в теплом твидовом пальто, она лишь пробормотала: «Прошу прощения», и отступила в сторону. И была очень удивлена, когда ее окликнули по имени.

– Мисс Мередит, не так ли? – спросила Салли.

– О! Да!.. Да. А что? То есть, я хочу сказать…

– Вы приходили к мисс Локхарт?

– Да… но ее нет дома.

– Мисс Локхарт – это я. Сегодня вечером у меня были дела, я занималась одним расследованием. Но я вас ждала. Не зайдете ли внутрь?

Изабель Мередит едва не лишилась чувств. Салли увидела, что собеседница покачнулась, и успела схватить ее за руку.

– О, простите… мне так жаль… я не могу… – лепетала та.

Салли услышала в ее голосе страдание. Сидеть в холодном офисе и правда не стоит. Она взмахнула рукой, и уже через минуту они катили в кэбе через запруженные народом улицы к Салли домой.

Когда они сели в удобные кресла у камина, а рядом появились чайник, булочки и масло, и огромная, как тигр, и черная как уголь собака величаво улеглась на пестрый ковер у их ног, Изабель подняла вуаль. Повернувшись к Салли и более не скрываясь, она заплакала. Потом голод все-таки взял верх, и она набросилась на еду, а Салли поджаривала на огне разрезанные пополам булочки. Некоторое время обе девушки молчали.

Наконец Изабель откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

– Простите… – пробормотала она.

– За что же?

– Я предала его. Мне стыдно, мне так стыдно…

– Он успел скрыться. Благодаря вашей записке, он сейчас в безопасности. Вы же о Маккинноне говорите?

– Да. Я… я не знаю, кто вы, мисс Локхарт, но я доверилась вашему другу, Джиму… Мистеру Тейлору. Я думала, вы старше… К тому же финансовый консультант… Но мистер Тейлор сказал, вам будет интересно – вот я и пришла.

Горда, застенчива, напугана, смущена и разгневана – и все это сразу, подумала Салли.

– Не берите в голову, – отмахнулась она. – Я и правда финансовый консультант, но занимаюсь и многим другим. Особенно теперь. Да, я интересуюсь мистером Маккинноном. Просто расскажите мне все, что можете.

Изабель кивнула, высморкалась и села прямо, словно приняла какое-то важное решение.

– Я познакомилась с ним в Ньюкасле, – начала она. – Полтора года назад. Я тогда получала заказы от театральной костюмерши, должность у меня была совсем маленькой. Меня… просто никто не замечал. Не нужно было общаться с незнакомцами… а актеры и актрисы не такие жестокие, как обычные люди. Они, может, и подумают что-нибудь, но виду не подадут. К тому же они очень тщеславны, совсем как дети… и некоторых вещей совсем не замечают. Я была там так счастлива…

Он пришел в мастерскую и заказал особенный костюм. У фокусников много дополнительных карманов, спрятанных под фалдами фрака и в разных других местах. Как только я его увидела, я… Вы когда-нибудь любили, мисс Локхарт?

– Я… Значит, вы влюбились в него, мисс Мередит?

– Да. Навсегда. Я… пыталась сопротивляться. На что мне было надеяться? Но он… он поощрял меня. Мы несколько раз встречались. Он сказал, что я единственная на всем свете, с кем он может поговорить. Даже тогда он был в опасности. Ему приходилось все время менять адрес – враги постоянно его преследовали. И он не мог долго оставаться на одном месте…

– Что это были за враги?

– Он мне не говорил. Не хотел подвергать опасности. Думаю, он и сам что-то ко мне чувствовал… хотя бы чуть-чуть. Писал мне каждую неделю. Я сохранила все его письма. Они у меня с собой…

Она указала на жестяную шкатулку, стоявшую рядом с ней на полу.

– Он упоминал человека по фамилии Беллман? Или некоего лорда Уитэма?

– Кажется, нет… Нет.

– Что у него были за неприятности, как вы думаете?

– Иногда он намекал, что это как-то связано с наследством. Я думала, что он, возможно, наследник какого-нибудь большого поместья, и его обманом лишили законных прав. Но для него существовало только искусство. Он действительно артист. Боже, какой артист! Вы видели его на сцене? Он настоящий художник, вы согласны?

– Да, – Салли кивнула. – Это так. А он когда-нибудь говорил о своих родителях, о детстве?