Таинственные следы

Во сне мне мерещилось, что они приближаются ко мне огромными стаями, как лебеди на озере. Я видел и ощущал их толстые руки, сжимающие меня, их губы, шепчущие: "Ты наш, в тебе есть наша кровь. Идём с нами, ты наш!" Я чувствовал на своих руках прикосновения их пухлых пальцев, точно прикосновения гнилых грибов в лесу. Блёклые глаза белых всматривались в меня, и их становилось всё больше, больше.

Измученный ужасным сном, я проснулся. Кошмар рассеялся. Но я уже не пытался заснуть, боясь сновидений, которые напоминали о том, что я принадлежу к белым. Поднялся с постели и потихоньку, стараясь не разбудить брата, вышел из шатра. Прячась за кустами, я подошёл к шатру, где спал Прыгающая Сова, лёг в тени шатра и, уткнувшись лицом в сухую траву, поближе к земле, издал троекратный крик охотящейся совы. Земля и трава приглушили мой крик, так что, если бы даже кто-нибудь стоял рядом со мной, он не понял бы, откуда доносится этот клич.

Я дважды повторил свой зов с разными промежутками во времени и хотел уже кричать третий раз, когда поднялось покрывало у входа в шатёр и выглянул Сова.

Я махнул ему рукой. Он заметил мой знак и подбежал ко мне. Не говоря ни слова, я встал и, пригибаясь, избегая освещённых луной мест, помчался в сторону озера. Сова бежал за мной. Я скорее чувствовал его присутствие, чем слышал. Он умел передвигаться ночью бесшумно, хотя в темноте легко наступить на сухую ветку, и треск прозвучал бы, как выстрел из оружия белых. Наконец, никем не замеченные, мы добрались до озера. На берегу лежало вырванное бурей дерево. Я сел на него и только тогда обратился к Сове:

- Мой брат помнит, как в прошлые годы Сломанный Нож рассказывал нам, что в той стороне, куда мы нынче идём, находятся огромные селения бледнолицых?

- Угм, - подтвердил Сова.

- А помнит ли мой брат Сова, - продолжал я, - что в то время, когда на нас шёл карательный отряд Вап-нап-ао, когда воины разрисовывали свои тела военными цветами, отец мой предостерегал против открытого боя с белыми. А колдун Горькая Ягода требовал боя, хотя белых было больше и их оружие было лучше нашего. Ты помнишь, как отец тогда разгневался на колдуна и гневался потом?

- Да, Горькая Ягода запомнил слова твоего отца, - протянул Сова.

- Сейчас снова колдун ведёт наше племя туда, где живут белые. Что думает об этом мой брат Сова?

Мой друг немного помолчал, обдумывая ответ, и наконец, медленно, отчётливо выговаривая слова, произнёс:

- Горькая Ягода от крови и кости - шеванез. И никогда не предаст шеванезов. Его сердце так же терзается болью за судьбу нашего племени, как твоё и моё, как сердце твоего отца и брата. Нет, брат, он не стремится к войне, потому что понимает: в открытой борьбе мы никогда не победим белых. Он хотел бы помочь племени и обойтись без кровопролития. Ты досадуешь, что он ведёт нас в сторону селений белых, но ведь об этом знают и твой отец и совет старейших, а они мудрее нас. При малейшем подозрении в предательстве твой отец несомненно первый вонзил бы Горькой Ягоде нож в сердце... Напрасно беспокоишься, брат мой, - добавил он, помолчав, и положил мне руку на плечо.

- Ты прав, Сова, возможно, я и оскорбляю колдуна подозрениями, но я хочу, чтобы ты понял и меня: ведь во мне есть кровь белых, и я хотел бы смыть воспоминание о ней каким-нибудь подвигом, выпустить её из себя, забыть об этой враждебной крови, бьющейся в моих жилах. Но избавиться от неё нелегко, а забыться я могу только в ненависти к белым. Не знаю, брат, может, я говорю глупости, может, во мне ещё звучит голос ребёнка, но я хорошо знаю: из-за этой крови я несчастен.

Сова сидел неподвижно и не прерывал моих речей, а когда слезы потекли у меня из глаз, он сделал вид, что не замечает их. Добрым и настоящим другом был он мне.

Мы ещё некоторое время посидели молча на поваленном дереве, глядя, как мелкими искорками серебрятся волны озера в лунном свете. А луна опускалась всё ниже, ниже, почти касаясь верхушек деревьев, расстилая на озере Дорогу Луны, по которой уходят на другую сторону Северного Неба души умерших женщин, детей, птиц и цветов. Озеро спокойно слушало наши слова. Мы попрощались с ним и так же бесшумно возвратились в лагерь.

2.

Совершив недостойный поступок,

Я не смею взглянуть вам в глаза.

Пусть я издали только смогу

Дым селенья родного увидеть.

Никогда уже больше мой след

С вашим следом не совпадет

На охотничьей общей тропе.

Песнь изгнанника

Пять ночей мы шли на восток, а днём отдыхали в тени деревьев, скрываясь от палящих лучей солнца. Всё больше встречалось ручьёв и озёр. На их берегах зеленели деревья, а сочная трава и живописные цветы говорили нам, что голод минул безвозвратно.

Всё больше мы добывали мяса, болотных птиц приносили в лагерь целыми связками. С каждым днём люди становились крепче, на руках твёрдыми выпуклостями выделялись мышцы, бёдра женщин округлились, походка их сделалась упругой, мягкой. Лошади тоже поправились и снова стали быстрыми, выносливыми.