Таинственный амулет

— Хм… Очень интересный взгляд на религию, — с уважением покачал головой Готор. — Раньше я тут, в смысле… Раньше я с таким не встречался. Почему-то все предпочитают относиться с уважением к чужеземным богам или даже к богам своих врагов, опасаясь мести со стороны столь могущественных особ. А вы, значит, настолько уверены в своем покровителе, что можете отвергать все остальных. Мне очень хотелось бы узнать об этом побольше. Можно ли как-нибудь посетить этот ваш храм и, так сказать, приобщиться к истине?

— Едва ли тебе это по силам, чужак, — посмотрев на Готора с превосходством небожителя, заявил Маздаак. — Но сейчас это и не важно. Я пришел узнать, зачем вы пришли на нашу благословенную землю.

Готор объяснил, стараясь говорить простыми короткими фразами и чуть ли не через слово уверяя собеседника в своем миролюбии.

— Что ж, — выслушав, заметил жрец третьей ступени. — К нам многие приходили, и чаще всего им были нужны наши богатства. А иногда они хотели забрать наши земли. Но с целью поковыряться в земле в поисках старья — пожалуй, впервые. Сначала мы в это не поверили — тому, кто приходит с миром, такое большое войско без надобности. Но сегодня я услышал о человеке, который словно лишился рассудка при виде древних записей. И о том, что сопровождавшие его люди хотя и были хорошо вооружены, вели себя мирно, никого не обидели и ничего не забрали. Поэтому я решил посмотреть на вас сам. Итак, ваши сердца жаждут не богатств, не земли, но старых, ни на что не годных вещей?

— Скорее знаний, которые хранят старые вещи, — поправил его Готор.

— Знаний? Знания, извлеченные из старой сковороды или даже из надписей на стене пещеры, мертвы, истинные знания может дать только храм!

— Ну так пустите нас туда, — улыбнулся Готор, дотрагиваясь до рукава профессора, кажется уже готового броситься в битву за свои идеалы. — И мы не будем искать старые сковороды.

— Не я это решаю, — с усмешкой ответил жрец. — Если тебе судьбою предписано довольствоваться старыми сковородами, кто я такой, чтобы тащить тебя к высотам мудрости? А коли ты рожден быть избранным, даже я не смогу закрыть для тебя дорогу к сияющим вершинам.

— И кто это может решить? — стараясь скрыть раздражение, особо елейным тоном вопросил Готор.

— Храм конечно же! — торжественно ответил жрец. — Только сам храм выбирает, кто достоин войти внутрь, а кто нет!

— И что храм решил относительно нас?

— Не стоит торопить свою судьбу, чужак. Она может оказаться не такой, о которой ты мечтаешь!

Остаток дня прошел, можно сказать, без происшествий. Почтеннейший Йоорг вместе с благородным оу Готором, вооружившись несколькими фонарями, вовсю копировали надписи на стенах. А солдаты под присмотром сержанта Йоовика активно бездельничали. Только так, с точки зрения старого сержанта, и можно было назвать полученное от полковника задание «наводить мосты дружбы с местным населением». Что означало: угощать их солдатской кашей и вином, вести длительные беседы ни о чем, играть с детишками, подмигивать женщинам, но не более того. Любому, кто зайдет дальше подмигивания, оба полковника обещали лично оторвать руки, и не только.

На следующий день Готор с профессором остались в лагере расшифровывать свои записи. А в поселок троглодитов с миссией дружбы на сей раз отправились Ренки и, естественно, навязавшаяся на его голову Одивия Ваксай.

Впрочем, Одивия была единственной, у кого тут было серьезное дело, потому-то без долгих раздумий она потребовала представить себя «кому-то, кто принимает решения». Несложно догадаться, что ее купечески алчную натуру не мог не заинтересовать овощ, ценившийся на вес золота.

Как уже успели выяснить раньше, кого-то вроде старосты в этой деревне не было. Мелкие вопросы решались на сходе взрослых мужиков, а все, что не мог решить сход, входило в компетенцию жрецов таинственного храма, просто говоривших населяющему долину народу, что они должны делать. Впрочем, некто вроде казначея у троглодитов все-таки нашелся. Им оказался еще относительно молодой мужичок с хитрым и довольно умным (по сравнению с остальными) взглядом.

Поначалу он долго не мог поверить, что с Одивией Ваксай и правда можно решать серьезные вопросы, и все пытался отмахнуться от назойливой бабы, болтающей о делах, никак ее бабьего ума не касающихся. И даже уверения благородного оу Ренки Дарээка, к которому он проникся почтением из-за высокого роста и грозного вида, убедить его не смогли. Зато кошелечек, который Одивия Ваксай сняла со своего пояса, а затем вывалила на землю несколько десятков золотых монет, произвел должное впечатление.

Впрочем, как выяснилось, вопросы настолько серьезные, как торговля золотой редькой, в компетенцию сельского казначея не входили. Зато он поклялся, что все сказанное ему рано или поздно (тут он почему-то не называл конкретных сроков) дойдет до правильных ушей. Затем он не без интереса выслушал рассказ о том, как кредонские купцы лишились своего влияния в Аэрооэо и почему они больше не смогут приехать за товаром.