Таинственный берег

Если бы во мне было хоть пол-унции порядочности, я в какой-то момент мог бы сказать «нет», но не сказал. Подозреваю, что я не вполне порядочный человек. Были и другие причины… Понимаете. Джон всегда все у меня забирал. У меня были девушки, но как только они видели Джона, я их уже больше не интересовал. Какое-то время он увлекся гонками, а когда я вывел его на нужных людей, оказалось, что он водит машину лучше, чем я, и эти люди были больше заинтересованы в нем, чем во мне. О, были разные другие ситуации…

Джон не был виноват. Просто он так устроен. Но у меня все равно уже накопился запас недовольства, длинный список обид, в которых я сам себе едва бы мог признаться. Когда мне выпал шанс увести у него жену, я даже не колебался.

Мы вернулись в Клуги во второй половине дня, около четырех часов. Все было спокойно. Сначала мы даже подумали, что никого нет дома, а потом услышали рояль.

— Он сумасшедший, — сказала София вяло. — Представь себе, играть на рояле в доме, когда такая великолепная погода.

Она прошла по коридору и открыла дверь в музыкальную комнату.

— Джон… — начала она и остановилась.

Я подошел, чтобы посмотреть, почему она замолчала, и увидел, что Джон был не один в музыкальной комнате. С ним была Мэриджон.

Я не могу описать, насколько все это было странно. Хотя непонятно почему. Мэриджон спокойно сидела на подоконнике, очень счастливая, а Джон — на вертящемся стуле у рояля. Между ними было не менее шести футов.

— Привет, — сказала Мэриджон Софии, и ее глаза были ярко-синие, чистые, а взгляд твердый. — Тебе удалось достать моллюсков в Сент-Ивсе?

Я всегда буду помнить, как она это спросила, потому что тогда я впервые увидел, как сильно она презирает Софию.

А София бросила:

— Где Майкл?

Мэриджон сказала, что понятия не имеет. А Джон спросил:

— Разве он не рыбу ловить пошел?

Они оба рассмеялись, и Джон опять заиграл. Как будто нас там не было.

— Я ухожу вниз, в бухту, с Максом, — сказала внезапно София.

— Да? — произнес Джон, переворачивая нотную страницу.

— Не сгори на солнце, — сказала Мэриджон, — оно сегодня опасное, правда, Джон?

— Очень, — сказал Джон, продолжая играть и не поднимая глаз.

Ну, мы вышли. София была в ярости, хотя ничего не сказала. А когда мы дошли до берега, оказалось, что мальчик идет следом за нами, и София отыгралась на нем и прогнала его. Бедное маленькое создание! Он выглядел таким потерянным и взволнованным. Он пошел вдоль берега и скоро исчез из виду между скалами.

Мы искупались, а потом София начала разговор. Она говорила о Мэриджон, а под конец стала плакать.

— Я терпеть не могу, когда она сюда приезжает, — говорила она. — Терпеть не могу. Когда она здесь, все идет не так, как надо.

Когда я спросил, что такого делает Мэриджон, она не могла объяснить, а только сильнее плакала.

Я старался ее утешить, понимающе обнял. И тут случилось самое худшее из того, что могло случиться. Ева, узнав, что я вернулся, пошла меня искать. Конечно, она застала нас в так называемых «компрометирующих» обстоятельствах. Произошел еще один скандал, и она ушла в дом. Вечером не спустилась к обеду.

Обстановка во время обеда была весьма нервная. Было очевидно, что София решила играть роль хорошей хозяйки и быть яркой, разговорчивой, делать вид, что вообще ничего не произошло.

Я старался поддерживать это, как мог, и Майкл, насколько помню, иногда подключался. Но Мэриджон и Джон не произнесли ни слова. Через какое-то время их молчание стало действовать подавляюще. Это трудно описать. Их объединенное молчание каким-то образом ощущалось всеми. Если бы только один из них молчал, это было бы не так заметно, но объединенное молчание вызывало чувство неловкости. Под конец София тоже замолчала, а я никак не мог придумать, что бы еще сказать. Молчал и Майкл. Именно в тот момент, когда в комнате стояла абсолютная тишина, Мэриджон начала говорить.

Она обращалась исключительно к Джону. Они обсуждали музыку, насколько я помню, потому что эта тема была только их, все остальные мало что знали о музыке. Они разговаривали минут десять, а потом вдруг замолчали. Я просто окаменел от неловкости, едва мог двигать ножом и вилкой. И тут София велела сыну идти спать. Он сопротивлялся, ему не хотелось уходить, но в конце концов Майкл увел его наверх. Я помню, у меня было ощущение, что Майкл таким образом хочет сбежать… Мы все встали из-за стола, а Джон вышел в холл. Он надел красный свитер, и София сказала:

— Надеюсь, ты не собираешься выходить?

А он ответил:

— Мы с Мэриджон идем прогуляться к бухте.

И они вышли. Минут через десять, не больше, они вернулись и пошли в музыкальную комнату. В это время спустился Майкл и зашел туда. Я был на кухне, помогал Софии мыть посуду. Когда они вернулись, она подошла к двери послушать. Играл проигрыватель. Она сказала:

— Я хочу пойти посмотреть, что происходит.

А я попросил:

— Оставь их. Пойдем лучше со мной, погуляем немного. Все равно Майкл там с ними.

Она ответила:

— Да, но я хочу услышать, что он скажет.