Таинственный чучуна

— Ким беляр (кто знает)? — простодушно ответил Слепцов. — Еще случай был, — несколько помолчав, сказал он. — Около стада я тогда находился. Слышу свист откуда-то из ерника. Хорошо, берданка со мной была. Стал ползти на свист. Видно, он-то, дикий чукча, за мной следил. Стрелы полетели одна за другой. Потом в мою сторону с копьем бросился. Тут я выстрелил. Этот старый был. Борода, усы у него.

— Нельзя ли было просто отогнать этого чукчу-чучуну?

— Как отгонишь? Обойдет стороной, потом ночью всех переколет. Говорят, у нас раньше какого-то старика так дикий убил.

По словам Слепцова, событие относилось к концу XIX века, он тогда был молодым. После этого с дикими он не встречался. Итак, передо мной был убийца чучуны!

Не хвастает ли старик? Может быть, заговаривается? Но весь облик рассказчика, разумные ответы, скромность свидетельствовали о том, что Слепцов не выдумывает. Я все же спросил, не приходилось ли ему убивать медведей. Если человек хвастун, то и в этом случае не удержится.

— Нет, — ответил Слепцов, — с медведями не приходилось иметь дела, даже лося не убивал.

В поселке Хаир, затем в Казачьем я многих расспрашивал о Христофоре Алексеевиче. Отзывались о нем доброжелательно. Говорили, что человек он бывалый, когда-то считался известным охотником. О столкновениях Слепцова с чучуной большинство расспрашиваемых не знало. Видимо, эти происшествия забылись или Слепцов о них не распространялся.

Итак, легенда стала обретать весьма правдоподобный облик. Но мне не хотелось подводить какие-либо итоги до тех пор, пока я не побывал в низовьях Индигирки. Поездка туда намечалась летом этого же года.

В июне мы покинули Якутск. Самолет быстро набирал высоту. Под нами замелькали блестящие площадки неправильной формы — бесчисленные озера, окаймленные лесом. Сколько их здесь, в Ленско-Амгинской котловине! Но вот тайга стала редеть. Под самолетом развернулась панорама Верхоянского хребта. С высоты можно было рассмотреть горные тундры, гольцы. Затем потянулись цепи гранитных гор хребта Черского. Ряды вершин, похожие на башни с причудливыми острыми зубцами, прерывавшиеся узкими глубокими ущельями, имели мрачный, но величественный вид. Где-то здесь по каньонам и седловинам шла древняя торговая тропа, соединявшая Лену с Индигиркой и Колымой.

Но вот горы расступились, и самолет совершил посадку в поселке Хону на Индигирке. Отсюда первым пароходом по большой воде мы отправились в Абыйский район.

Судно шло на большой скорости. Бурную реку сжимали утесы. Скалистые берега были пустынны. Из достопримечательностей мне запомнилась лишь покинутая, одинокая Зашиверская церковь с большой звонарней — своеобразный памятник русского деревянного зодчества XVIII века. Когда-то в этом месте высился Зашиверский острог, потом в начале XIX века он стал заштатным городом, а вскоре был упразднен.

В поселке Дружина мы распрощались с командой парохода и начали объезд селений индигирских якутов. Лишь в конце лета наш отряд достиг низовий, района расселения русских старожилов.

Древний поселок Русское Устье, возникший в XVIII веке, был заброшен. Правление колхоза «Победа» строило центральную усадьбу в местности Полярное, ниже по течению Русско-Устинской протоки. Здесь уже были школа, сельсовет, правление колхоза, магазин, фактория, клуб, жилые дома. Население деятельно готовилось к осеннему лову рыбы. Бригады рыбаков, состоявшие из двух-трех родственных семей, захватив собак, невод, бочки, соль, на карбазах разъезжались по заимкам, где стояли избушки, низкие, с плоской крышей, или конические урасы (летние чумы), утепленные дерном, с чувалами (камельками), и такие же коптильни.

Русские старожилы низовий Индигирки, русско-устинцы, или досельные (древние люди, как они сами себя называли), держались обособленно, сравнительно редко роднились с якутами и юкагирами. Себя они считали потомками русских землепроходцев, совершавших смелые плавания по Ледовитому океану.

Среди старожилов сохранялось предание о том, что их предки с семьями — уроженцы Вятки, Великого Новгорода и Великого Устюга — еще при Иване Грозном в XVI веке на кочах (больших морских судах с малой осадкой) двинулись по Студеному морю на восток и осели в устье Индигирки. Здесь они долго жили безвестно, пока на них не наткнулись казаки. Однако исторические документы не подтвердили эту романтическую версию. Служилые люди, появившиеся в 40-х годах XVII века в Индигирке, не обнаружили здесь каких-либо переселенцев из Московии. Русское население низовий Индигирки в действительности возникло из беглых крестьян, потомков промышленных и служилых людей, в конце XVII — середине XVIII веков. На Индигирке они занялись рыболовством, пушной охотой, многое восприняли от окружающего населения, но сохранили свой родной язык с особенностями древнего северного говора, русские обычаи, обряды и праздники. Это все неоднократно привлекало к русскоустинцам внимание путешественников и этнографов.