Таинственный двойник. Джентльмен в черной маске. Секрет Гамона

Слик вышел на улицу в тот момент, когда Мартин расплачивался за такси. При виде Слика он нахмурился.

— Какого дьявола вы здесь?

— Эльтон, вы слишком стремительны. Вы набрасываетесь на меня за то, что я пришел вас проведать; вы набрасываетесь на желторотых юнцов, которых можно стричь, как баранов; вы набрасываетесь на легкий заработок, потому что Стандфорт заявил вам, что подделка будет первоклассной…

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — оборвал Слика Мартин.

— Послушайте, Эльтон, — продолжал Слик, понизив голос, — даже темная профессия старого хрыча Мальпаса лучше, чем это новое увлечение Стандфорта фальшивыми деньгами.

— А какая у него профессия?

— У Мальпаса? Я в точности не знаю, но… не желаю вам встречаться с ним наедине в его доме. Я однажды видел его, но он меня, к счастью, не заметил. Только благодаря этой случайности я остался жив, Эльтон…

Глава 24

Пловец

Мистер Ласси Маршалл был в последние дни очень озабочен. И причиной тому были не угрозы Эльтона.

В субботу, поздно вечером, Тонджер принес ему пачку писем. Ласси быстро просмотрел все конверты и нахмурился.

— Из Капштадта опять ничего нет, — сказал он. — Уже больше месяца я не имею сведений от нашего приятеля. Чем это, по–твоему, можно объяснить?

— Может быть, он умер? — высказал предположение Тонджер. — Бывает ведь, что люди умирают даже в Южной Африке. А может, что–нибудь стряслось с Торрингтоном? Возможно, он все–таки не умеет плавать?..

— Ты уже не первый раз упоминаешь об этом, — резко заметил Маршалл. — Он прекрасно плавал!.. Однако что ты хотел этим сказать?

— Ничего, я просто рассуждал про себя, — ответил Тонджер и, продолжая интриговать Ласси, добавил: — Вот детям губернатора следовало бы уметь плавать…

Ласси вспылил.

— Мне надоело твое кривляние! Потрудитесь объяснить, в чем дело!

— Года полтора тому назад, — начал Тонджер, — дети лорда Гильбера отправились кататься на парусной лодке. За молом лодка опрокинулась, и они бы утонули, если бы один из каторжников, работавших в то время на молу, не бросился в воду и не спас их…

— И этим каторжником был Торрингтон? — спросил Ласси отрывисто.

— Понятия не имею. В газетах имя этого человека не упоминалось. Говорилось только, что он хромает и что подана петиция о его помиловании.

— Мерзавец, почему же ты не сказал мне об этом своевременно? — закричал Ласси.

— А что я мог вам сказать? — ответил Тонджер обиженно. — Фамилия каторжника указана не была. Откуда я мог знать, кто это? И потом, ваш человек дал бы знать, если б это был Торрингтон и если бы его освободили. Вы же платите ему за сообщения?

Ласси промолчал.

— Впрочем, — продолжал Тонджер задумчиво, — нельзя исключать и того варианта, что ваш человек сообщает ложные сведения, желая сохранить свой заработок.

Маршалл вскочил и хватил кулаком по столу.

— Так оно и есть: Торрингтон освобожден, а его поверенные приняли меры, чтобы газеты об этом не трубили!

Он принялся шагать по комнате. Затем неожиданно подошел к Тонджеру и спросил:

— Ты знал об этом?

— Ничего я не знал, — обиделся Тонджер. — К тому же я сопоставил некоторые факты и пришел к заключению, что окажись он на свободе, он бы не оставил вас в покое. Этого вы не станете отрицать, не так ли?

Ласси немного успокоился, так как эта мысль и ему приходила в голову.

— Наконец, — продолжал Тонджер, — разве я обязан беспокоить вас всякими слухами и предположениями? Мы с вами друзья, Ласси. Правда, иной раз я вам досаждаю, но многим вам обязан. И вы допускаете, что я могу вас предать? А Торрингтон сыграл со мной шутку, которую я ему не могу простить. Вы знаете, что в тот самый день, когда вы его сцапали, он сманил мою Эльзу. Я этого не забыл. Взгляните.

С этими словами он достал из пиджака потертый бумажник и вытащил письмо, которое, от времени порвалось в нескольких местах.

— Все эти годы, перечитывая ее письма, я вспоминаю Торрингтона. Это ее первое письмо из Нью–Йорка. Послушайте!

«Дорогой отец, поверь мне — чувствую я себя хорошо. Я знаю, что Торрингтон арестован, и отчасти рада тому, что послушалась его и уехала. Надеюсь, что ты простишь меня. У меня здесь новые друзья, и на деньги, которые дал мне Торрингтон, я начала маленькое дело. Когда–нибудь я вернусь к тебе и мы забудем все случившееся».

Тонджер сложил письмо и тщательно спрятал его.

— Как видите, у меня нет причин любить Торрингтона, — сказал он, — а скорее даже наоборот.

Ласси молча рассматривал носки своих ботинок.

— Ненависть порождает страх, — сказал он вполголоса. — Ты тоже боишься его.

— Нет, я его не боюсь и ненависти к нему не питаю, — спокойно ответил Тонджер.

Ласси вернулся к столу и сел.

— Миссис Эльтон как–то сказала мне, что видела около дома хромого мужчину… — начал он.

— Это очень похоже на нее, нервным бабам всегда что–нибудь мерещится, — усмехнулся Тонджер. — Скажите, Ласси, а как вы считаете, должен я ненавидеть Торрингтона? Вы бы убили человека, который соблазнил вашу дочь и увел ее от вас?

— Я затрудняюсь ответить. По–видимому, она неплохо там устроилась…