Таинственный двойник

Боже возвращался в свой замок с низко опущенной головой. После злополучной встречи с этим дьявольским епископом жизнь повернулась к нему черной стороной. И надо же такому случиться: он выследил этого бегуна, казалось, он в его руках. И вот тебе раз: приперся этот епископ, как с неба свалился, да еще не один. Хорошо, что хоть Констанция в надежных руках. Здорово он придумал: пусть ее поищут. Разве эти тупые догадаются, что она у них под носом? Нет, свадьбе не бывать. А этого бегуна он все равно схватит. Он больше не улизнет. Нет. И подпишет… «Стой!» – он поймал себя на мысли: кто предупредил этого епископа о штурме замка? Кто-то ведь сообщил. И это мог сделать только свой. Кто? И теперь всю оставшуюся дорогу он думал только об этом.

Приехав в замок, Боже не торопился к магистру. Радовать того было нечем, а слушать его нотации не хотелось. Магистр напрасно ожидал Боже. Не дождавшись, он решил послать за ним. Как только Боже пересек порог кабинета магистра, тот встретил его словами:

– Опять провал, Боже. Поздравляю.

Боже только исподлобья взглянул на него и про себя подумал: «Как бы ты выглядел на моем месте?»

– Да, сеньор, вы правы. Но я думаю, здесь не только моя вина.

– А чья? – быстро спросил Жак.

Боже посмотрел на потолок, перевел взгляд на окно, на прыгавшего по подоконнику воробья. Потом, взглянув на магистра, сказал:

– Предателя. Да, предателя. Кто-то сообщил де Буа, и тот привел своих людей. И я считаю, что сделать это мог только наш человек. В этом я уверен, – сказав, он уселся в кресло и повернул голову к магистру.

Взгляды их встретились. Магистр не выдержал. Он вдруг резко встал, отбросив кресло. Взяв со стола щипчики, подошел к канделябру и убрал нагар со свечи. Боже пристально следил за ним. Магистр медленно повернулся, поиграл щипчиками, потом сказал:

– А не ошибаешься ли ты?

Боже усмехнулся и стал потихоньку постукивать по столу. Признак нарастающего гнева.

– Откуда мог тогда взяться епископ, да еще с таким отрядом? Он что, ясновидящий?

Магистр поставил кресло на место, уселся, забросив ногу на ногу. По привычке посмотрел в окно. Поправил локоны, потеребил бородку.

– Может, ты и прав. После обеда зайдите ко мне с Зедором.

Когда Боже с епископом зашли в кабинет магистра, его там еще не было. И они продолжили разговор, начатый в келье епископа.

– …Вот так, святой отец, было. Поэтому я думаю…

– Вы правильно думаете, – он отставил четки, – и мне кажется, сделать это мог монах Мишель. Он из тех мест. Мне помнится, что он неплохо отзывался о графе де Буа.

Боже даже подпрыгнул на месте. Пронзительный ум епископа докопался до истины. Оставалось узнать одно: отлучался ли Мишель из замка. Боже вскочил и чуть не бегом выскочил из кабинета. Когда он вернулся, магистр с Зедором о чем-то разговаривали.

– Ну что? – повернулся епископ к графу.

– Вы правы! Его не было больше суток!

Епископ улыбнулся. Но эта улыбка была волчьим оскалом. Магистр был уже в курсе и только спросил:

– Тогда… как обычно?

Зедор согласно кивнул, и они посмотрели на Боже. Теперь от него зависела жизнь этого человека. Скажи он «Да», виновнику никто не будет предъявлять требований. Его просто пошлют за чем-нибудь в Дальнюю штольню. В нее ходят многие. И многие возвращаются. Но… не все. Приговоренного ждет ужасная смерть. Там имелось такое место, где был оборудован специальный люк. Когда обреченный наступал на него, он внезапно открывался и тот летел вниз. А там его ждали вертикально установленные короткие копья. Человек умирал не сразу. Он долго мучается. Потом открывался шлюз, и сильный поток воды, разрывая человеческое тело на части, уносил его в реку. Попробуй, найди виновника. Правда, местные рыбаки иногда вытаскивали из своих сетей чьи-то кости… Боже об этом знал. Долго раздумывать не стал. На другой день Мишеля послали за солью.

А на следующий день к вечеру из Парижа пришло страшное сообщение: девушка похищена и там объявился епископ с племянником. Боже стало плохо. В этом он увидел небесную кару. Магистр, не видя его несколько дней, зашел в его келью. Граф лежал без движения лицом к стенке. Жак присел рядом и положил руку на его голову. Но он даже не пошевелился.

– Боже, – тихо позвал он.

Граф продолжал лежать, не подавая признаков жизни. Магистр поднялся и пошел к себе. По дороге приказал позвать к себе епископа.

Они о чем-то тихо поговорили. Епископ кивнул ему головой и вышел из кабинета. Вскоре он очутился у изголовья Боже. Прочитав над ним какую-то молитву, он запустил свои костлявые пальцы в шевелюру Боже и начал ощупывать голову. В ведомых только ему местах он долго тер, усиливая давление. Чем энергичнее он это делал, тем сильнее потел. Но и Боже начал подавать признаки жизни, зашевелился, открыл глаза.

– А, это ты, – тихо сказал он и хотел было снова повернуться к стене.

Но Зедор не дал ему это сделать.

– На, глотни! – он подставил к его губам пузырек, который достал из-под сутаны.

– Не отравишь?

– Пей и возродишься.

– А… все едино, – сказал Боже и сделал несколько глотков.