Таинственный двойник

– Пошли! – приглашает он гостя, желая быстрее покончить с этим разговором.

Подхватил его под руки и повел к столу.

– А мы вот заехали. Думал, быстро уедем, да задержались. Надо племяннику прийти в себя, – оправдывался он на ходу.

– Да! Да! – кивает головой Боже, подделываясь под тон хозяина.

И принял кубок от молодухи, в глазах которой метался огонь.

– За возвращение, – поднял он кубок и осушил его до дна.

Празднование затянулось допоздна. На другой день все было готово к тому, чтобы вновь его продлить. Но Боже запротестовал:

– Срочно надо возвращаться. Дела ждут.

Но посидеть на дорожку заставили. Затем хозяин изъявил желание проводить гостя, чему тот был несказанно рад. По этому поводу пришлось принять еще чарку. Наконец хозяин приказал подавать кареты. Для Боже такой загул хозяина был непонятен. «А еще епископ», – осуждающе подумал он. Но… в чужой монастырь… и ему пришлось подлаживаться. Если бы он знал, что виной этой показухи был он сам… наверное, совсем по-другому бы подумал.

В хозяйскую карету уселись епископ, гость и Раймунд.

Они сидели рядом, обнявшись. Так сидят только друзья. Боже нахваливал Раймунда за его сдержанность и внимательность. У него даже вырвалось:

– Как жаль, что у меня нет дочери!

А потом спросил у Раймунда, желая показать о нем заботу:

– Умеешь ли ты фехтовать?

– Не умеет, научим, – полупьяно отвечал за него де Буа.

Наконец проводы достигли своего предела, и де Буа остановил коней.

– Да, пора прощаться! – промолвил с сожалением Боже.

И вдруг он сделал вид, что что-то вспомнил:

– Сеньоры! – вскричал он. – У меня же есть бутылка прекрасного вина!

Он полез в сумку, извлек ее и показал де Буа. Тот только щелкнул языком.

И Боже, разлив по кубкам вино, первым поднял бокал со словами:

– За наши новые встречи, – и выпил его, подавая пример.

Вино было прекрасным, с корицей. Любимое вино епископа. Вскоре пустой сосуд выбросили в дверцу.

Заждавшиеся приглашенные гости стали тревожиться:

– Неужели подвыпившие хозяева укатили в гости к тамплиерам?

Солнце давно перевалило обеденную отметку, а их все не было. Гости решили расходиться. Остались только те, кто должен был навести порядок после праздника. От работы их оторвало ржание за воротами чьей-то лошади.

– Пойди, погляди, – приказал дворецкий юному пажу.

Тот побежал, но вскоре вернулся. На его лице был испуг.

– Там, – он показал в сторону ворот, – лошадь…

– Да скажи толком! – прикрикнул дворецкий. – Что ты замолотил: «лошадь, лошадь»? Я и без тебя знаю, что не бык.

– Наша лошадь и кровь, – пролепетал паж.

– Наша лошадь в крови? – испуганно переспросил дворецкий.

Мальчик закивал головой.

Люди высыпали за ворота. Да, действительно, это была одна из лошадей, запряженных в карету. Кто-то воскликнул:

– С господами несчастье!

Несколько верховых тотчас выехали из замка. Полуразбитую карету они нашли на мосту. Она лежала на боку, чудом не свалившись в реку. Оказалось, что кто-то вел ремонт, убрал часть пролета, но не успел его заделать. В эту-то дыру и провалилась карета передними колесами. Де Буа в бессознательном состоянии, с разбитым лицом и поломанной ногой, обнаружили в карете. Ни Боже, ни Раймунда, ни возницы не было. Сразу возникло предположение, что они утонули в реке, будучи выброшенными из кареты.

Разбившись на две группы, прибывшие из замка люди стали спускаться вниз по реке, обследуя берега. Вскоре обнаружили труп возницы, выброшенный на берег. Но ни гостя, ни племянника де Буа нигде не было.

Хозяин пришел в себя только на второй день. Что с ними случилось, он не помнил. Последнее его воспоминание было – бутылка вина, которым угостил их Боже. Де Буа собрал всех, кто был на месте аварии. Выслушав их рассказ и страшное предположение, что племянник с гостем утонули, граф задумался. Нога приковала его к постели, и ему оставалось одно: думать. Не все ему нравилось в этой истории. И он невольно опять обратился к той бутылке. Де Буа отчетливо вспомнил, как Боже разлил вино и первым осушил бокал. Не сделай Боже этого, он бы никогда не стал его пить. Тем более из рук тамплиера.

* * *

Между тем граф Сансерр со своими людьми медленно приближался к Тулузе. По дороге он делал длинные остановки, посылая нарочного до следующего пункта намеченной задержки. И трогался в путь только после того, как тот возвращался и докладывал, что их там ждут.

Город подготовился к встрече и выглядел отмытым, причесанным, помолодевшим.

Важно въезжали посланцы короля. Два ряда гвардейцев впереди, за ними несколько карет. А их встречали до блеска начищенные кирасиры, прочее воинство, демонстрируя заодно и свою мощь. По болезни графиня ждала посланцев у себя в цитадели.

Главный зал в замке был воистину прекрасен. Цветные витражи создавали загадочный фон, гася веселье солнечных лучей. Горящие канделябры давали не столько света, сколько хвастались своей стариной. Драпированные шелком стены гасили звуки, а высота полусферического потолка давила своей громадой. Масса развешанного оружия, добытого за долгие годы походов и битв, говорила о той славной истории, которой мог гордиться этот род.