Таинственный герцог

Она взяла свое шитье и направилась, к двери. Огастус шагнул и вытянул руку, больше похожую на когтистую лапу. Несколько лет назад на него напали в Лондоне и ранили. Это был прискорбный случай, но по какой-то причине брат добавил его к списку грехов сестры.

Белла нашла в себе мужество посмотреть ему в глаза, бросить открытый вызов. Брат смотрел на нее, а его пухлое лицо так покраснело, что, казалось, его вот-вот хватит удар.

Обойдя его руку, Белла поспешно вышла из комнаты, но, закрыв дверь, тотчас же, дрожа, прислонилась к стене. Она слышала, как Огастус и Лусинда с руганью набросились на Клаттерфорда, и их злоба доказывала, что все происходящее реально. Двери тюрьмы открыты, и даже если они ведут в ад, Белла все равно пройдет в них.

Она торопливо пошла по коридору к своей спальне, но потом передумала и по черной лестнице сбежала вниз, в кухню, прервав оживленное обсуждение, тема которого была вполне очевидной.

Все находившиеся в кухне настороженно смотрели на нее. Слуги постоянно находились в затруднительном положении, потому что она, являясь одним из членов семьи, была лишена почти всех прав. Большинство служили здесь еще до того, как она попала в немилость, а от привычной манеры поведения трудно отвыкнуть.

— Я уезжаю, — сообщила им Белла. — Мне срочно нужно несколько саквояжей или небольшой сундук. Раньше у меня был какой-то…

— Надеюсь, вы уезжаете туда, где лучше, мисс Белла, — после затянувшейся тишины сказала экономка.

— О да! — Белла видела, что они сочувствуют ей, и старалась сдержать слезы. — Мне оставили деньги… — Она осознала, что понятия не имеет, сколько именно, но это не имело значения. — Я должна уехать немедленно.

Они все с тревогой смотрели на нее.

— Я знаю, где ваш сундук, мисс, — сказал Генри. — Я принесу его в вашу комнату.

Камеристка Лусинды закусила губу, но помощь так и не предложила, и только Джейн, простая служанка, вскинув голову, пообещала:

— Я приду и помогу вам, мисс.

В своей комнате Белла вытащила все из гардероба и комода — жалкая коллекция, но слишком большая для маленького сундука и вряд ли стоящая хлопот. Несмотря на труд, вложенный в эти вещи, Белла очень надеялась, что вскоре приобретет одежду получше.

Сколько денег она унаследовала? Так как леди Раддел надеялась, что Белла покинет Карскорт, их должно быть достаточно. Сколько же там могло быть? Покроет ли наследство отпущение грехов? И новые корсеты, шелковые чулки, ленты, душистое мыло?..

Укладывая вместе с Джейн все свое нижнее белье и два из четырех перешитых платьев, Белла мечтала о магазинах.

Последними отправились в сундук толстые пачки писем от ее прабабушки.

Леди Раддел, узнав, что Белла получает ее письма распечатанными, начала иногда вкладывать в конверт и другие — письма от какой-то леди по имени Фаулер, которая, как сообщалось, старается исправить аристократическое общество, обнажая его пороки.

«Эта женщина сумасшедшая, — писала леди Раддел. — Не могу понять, какую пользу она принесет, распространяя истории о неблаговидном поведении высшего света, но ее письма чрезвычайно занимательны, особенно для тех из нас, кто не в состоянии посещать столицу. Правда, к сожалению, нынешние повесы редко отличаются от тех, что были во времена моей юности, и мало кто из них подает надежду на исправление. Маркиз Ашарт, время от времени приезжающий в Уэльс навестить своих бабушек, весьма привлекает тельный, и граф Хантерсдаун очаровательный негодник. Подобные им мужчины служат еще одной причиной читать ее письма, дорогая. В один прекрасный день ты освободишься из своей клетки, а этот мир безнравственный, и подчас безнравственность имеет красивую упаковку. Я не хочу, чтобы ты снова попалась в западню».

На самом деле Белла не убегала с красавцем Саймоном Нейскортом — лишь согласилась на свидание с ним и этим себя погубила.

Вначале письма леди Фаулер скорее поражали, а не забавляли Беллу. Белла считала себя знающей все на свете, но, конечно, это была глупость семнадцатилетней девушки. Она, естественно, ничего не знала о некоторых грехах, подробно описываемых леди Фаулер, и считала невероятным, что они распространены среди пэров и членов парламента и встречаются даже в среде высшего духовенства.

Леди Фаулер также возмущалась несправедливостью закона, который не давал женщинам почти никаких прав и позволял мужчинам господствовать над ними. Белла чувствовала, что в этом она духовно близка с прабабушкой.

Поцеловав последнюю пачку писем леди Раддел и про себя поблагодарив ее, Белла положила связку к остальным уложенным вещам.

— Вот и все.

Белла взглянула на часы и, обнаружив, что прошло уже полчаса, внезапно испугалась, что брату и сестре удалось отговорить мистера Клаттерфорда от его намерения. Надев шляпу поверх простого чепца и заколов ее длинной булавкой, она взяла свою поношенную накидку и заштопанные перчатки и бросилась обратно в маленькую гостиную.

Мистер Клаттерфорд в одиночестве пил чай с оладьями, и, увидев Беллу, улыбнулся.